— Пойду принесу вина, — сказал он и, прежде чем Джулияуспела возразить, поднялся с дивана и вскоре вернулся с бутылкой и двумябокалами на длинных ножках.

— Оно не отравлено, — заметил он несколько минут спустя,после того как Джулия автоматически потянулась к своему бокалу, но в последнююсекунду отдернула руку.

— Я в этом не сомневаюсь, — натянуто рассмеялась Джулия,взяла бокал и сделала небольшой глоток, но от Зака не укрылось, что ее руканемного дрожит. Он решил, что ее беспокоит мысль о его вынужденном пятилетнемвоздержании. Наверное, она боялась, что он запрыгнет на нее, как только онипокончат с едой, потеряет всякий контроль над собой, и все закончится, не успевначаться. Непонятно было только одно — почему это ??олжно беспокоить ее? В концеконцов это были его проблемы — как сдерживать себя достаточно долго для того,чтобы доставить удовольствие им обоим. Ему и следовало беспокоиться об этом.

Что он и делал.

Чтобы Джулия хоть немного успокоилась, Зак решил завестикакой-нибудь легкий, непринужденный разговор. Перебрав в уме нескольковозможных тем, он нехотя отбросил такие интересующие его предметы разговора,как ее красивое тело, потрясающие глаза и — неохотнее всего — те слова, которыеона шептала ему там, у ледяной речки. Подумав об этом, Зак вспомнил и то, чтоона говорила ему позднее, в спальне, когда он не мог стряхнуть с себя сонноеоцепенение и ответить. Теперь он был почти уверен в том, что все эти слова непредназначались для его ушей. Или же просто ему померещились. После недолгихразмышлений Зак решил остановиться на разговоре о школе и учениках — емунравились истории, которые рассказывала Джулия. Он как раз собирался задатьпервый вопрос, когда вдруг заметил, что Джулия как-то странно, с любопытствомсмотрит на него.

— Что ты на меня смотришь?

— Мне просто вдруг стало интересно — в тот день, возлересторана, у меня действительно спустилось колесо? Зак с трудом подавилвиноватую улыбку.

— Ты же видела это собственными глазами.

— То есть ты хочешь сказать, что я наехала на гвоздь или ещена что-нибудь, проколола колесо и даже этого не заметила?

— Не совсем. — Теперь он был уверен, что Джулия заподозрилаистину, но при этом ее лицо сохраняло настолько безмятежное выражение, что былоневозможно определить, действительно она играет с ним в кошки-мышки или нет.

— Тогда что же, по-твоему, произошло?

— По-моему, твое колесо спустило, скорее всего, оттого, чтосоприкоснулось с каким-то острым и твердым предметом.

Покончив со своим рагу, Джулия откинулась на спинку дивана иустремила на Зака один из тех ровных, суровых взглядов, которые способнымгновенно устыдить и заставить раскаяться в содеянном даже самого отпетоговосьмилетнего сорванца. Теперь Зак мог совершенно точно себе представить, какона выглядит, стоя у доски и распекая малолетнего правонарушителя.

— Острым твердым предметом? — переспросила она, удивленноприподнимая брови. — Типа ножа?

— Типа ножа, — согласился Зак, из последних сил стараясьсохранять серьезность.

— Твоего ножа?

— Моего, — подтвердил он и добавил с озорной мальчишескойулыбкой, стараясь подражать запомнившейся еще со школы монотонной интонации, —простите меня, пожалуйста, мисс Мэтисон.

Джулия тотчас же подхватила предложенный им тон и смешным,«учительским» голосом сказала:

— Я надеюсь, что ты починишь проколотую тобой шину, Зак. Онбыл готов расхохотаться, но в последнюю секунду смех застрял в горле —настолько сильным оказалось потрясение и радость от того, что она наконец-тоназвала его по имени.

— Да, мэм, — ответил Зак и подумал о том, наскольконевероятной и парадоксальной была сложившаяся ситуация. В его жизни царилполный хаос, и при этом единственное, что ему хотелось сейчас сделать, — эторасхохотаться и сжать эту удивительную девушку в объятиях. — Но ведь мнепридется писать трехстраничное сочинение на тему, почему я не должен был такпоступать? — спросил он, заискивающе заглядывая в огромные синие глаза спляшущими в них веселыми искорками.

— Нет, — ответила Джулия, выразительно посмотрев на тарелку,которую он небрежно отодвинул в сторону, — но зато тебе придется убирать послеужина.

— Так я и знал! — возмущенно воскликнул Зак, но послушновстал и начал убирать со стола. — Это очень жестоко с вашей стороны, миссМэтисон!

— И никаких жалоб, пожалуйста, — последовала суроваяотповедь.

Тут уж Зак ничего не смог с собой поделать. Веселорасхохотавшись, он наклонился и, к великому изумлению Джулии, быстро поцеловалее в лоб.

— Спасибо, — прошептал он, едва не рассмеявшись при виде еесмущения.

— За что?

Теперь Зак уже не улыбался. Пристально глядя в глаза Джулии,он говорил совершенно серьезно:

— За то, что заставила меня смеяться. За то, что осталасьздесь и не выдала меня полиции. За то, что ты очень смелая, очень веселая иневероятно хорошенькая в этом алом кимоно. И, конечно, за то, что тыприготовила чудесный ужин. — С этими словами Зак легонько потрепал ее поподбородку, пытаясь снять напряжение, но, поглубже заглянув в ее сияющие глаза,понял, что в них светилось совсем не замешательство.

— Я помогу тебе, — сказала Джулия, порываясь подняться сдивана.

Но Зак положил ей руку на плечо и усадил обратно:

— Не нужно. Посиди здесь, у камина, допей вино. Отдыхай.

Однако Джулия была слишком возбуждена, чтобы спокойно сидетьи дожидаться того, что произойдет дальше. Нет, не что, а когда это произойдет.Поэтому она все-таки встала и подошла к окну, из которого открывался сказочныйвид на заснеженные горные вершины, сверкающие в лунном свете.

Зак повернул регулятор реостата и убавил верхний свет.Гостиная погрузилась в мягкий полумрак.

— Так тебе будет лучше видно, — объяснил он, когда Джулияобернулась и вопросительно посмотрела на него. Но она прекрасно понимала, чтодело было не только в этом.

Погруженная в полумрак гостиная с ярко пылающим каминомказалась гораздо более уютной. Уютной и романтичной. Особенно, когда вдополнение ко всему из динамиков лилась тихая музыка.

Покончив с уборкой, Зак вышел из-за стойки и направился кДжулии. Шея и плечи девушки при его приближении моментально напряглись. Еенепредсказуемые реакции начинали не на шутку беспокоить его. А потому Заквместо того, чтобы заключить ее в объятия, как любую другую женщину на ее месте,предпочел пуститься на маленькую хитрость. Засунув руки в карманы, он поймал еевзгляд через отражение в оконном стекле, кивнул в сторону стереопроигрывателя инасмешливо поинтересовался: