на равнину, – предложил Келлан на ходу. – Они снова поднимутся к нам рядом с Проклятой, преграждая путь врагу.

Верхом ехали только королева и Нья. Тау шагал рядом с Яростью, давая ей отдохнуть после дороги в Крепость Онаи. И чтобы понемногу выпустить гнев, грозивший разорвать его на части. Не становилось легче и от того, что солнце клонилось к закату – ночной переход в горах был слишком опасен, и из этого следовало, что они позволят Кане уйти еще дальше.

Не стоило надеяться, что сын вождя сбавит темп. Если он хотел, чтобы хоть кто-нибудь из его налетчиков покинул полуостров живым, ему пришлось бы пожертвовать несколькими жизнями, чтобы выиграть в скорости.

– Спуск с горы и подъем займет слишком много времени, – возразил Хадит. – Мы выбьемся из сил, да и не думаю, что половина наших солдат, перейдя равнины, успеет отрезать Кане путь.

– Мы можем попробовать, – сказал Келлан.

– А если разведчики Каны заметят, что нас стало меньше? Ксиддины могут повернуть назад, истребить тех, кто в горах, а потом разделаться и со второй половиной, когда встретят нас перед Проклятой.

Тау подумал о матери. Она осталась в импровизированном лагере, который устроили перед тем, как выехать в погоню. С ней была Хафса и еще несколько человек.

– Мы не станем делить наши силы. Нам просто нужно идти быстрее, – сказала королева.

Циора выглядела такой уставшей, что казалось, вот-вот выпадет из седла. Долгие переходы в суровых условиях, со скудным питанием были ей непривычны, но она не жаловалась. Напротив – помогала, чем могла, принимала решения, а когда впервые встретилась с Тау после Крепости Онаи, держалась с ним как-то неуверенно.

Она подошла к нему, как к пугливой лошади, и, помолчав немного, взяла его за руки. И не выпуская их, королева заговорила. Тау не запомнил ни слова из того, что она сказала. Но это было неважно. Одним лишь своим присутствием она помогла утишить его боль.

Думая об этом теперь, Тау жалел, что Джелани не было рядом. Хотя в детстве они были довольно близки, на людях она всегда словно стыдилась его, и ему хотелось взглянуть на ее лицо, когда она увидела бы, что он держится за руки с самой королевой.

Тау рассмеялся, напугав Яу, шедшего рядом. Он смеялся, и не мог перестать, а по его щекам текли слезы. Он видел лицо Джелани. Видел его точно таким, как хотел этого Кана.

К действительности его вернул топот копыт. Это была Нья, скакавшая в одном седле с Танди. Они оставили дочь визиря в лагере с Хафсой, и Нья некоторое время оставалась там с Танди. Одаренной нужно было встретиться с другой Увещевающей, но когда в Умлабе она была в дороге, сделать это было непросто.

– Что за донесение? – спросила Циора, когда они приблизились. Они скакали во весь опор, и лошадь Ньи была измучена.

– От Теневого Совета, – ответила Танди. – Лелиз говорит, что Одили ограничил круг Одаренных, которые могут передавать ему донесения. Лелиз это больше не поручают, но ей удалось проследить за одной из тех Одаренных.

– И что же Одаренная Лелиз узнала? – спросила королева.

– Одили сказал генералу Биси, что нашим гранд-генералом стал Меньший. Он попросил Биси вернуться в Пальм, чтобы его повысили до касты Придворных Вельмож и назначили гранд-генералом королевы Эси Омехиа.

– И что ответил Биси? – спросила королева.

– Ничего, но он идет к столице во главе трех воинских яростей.

Три воинские ярости, подумал Тау. Он не мог даже вообразить такое войско. Это было больше тринадцати тысяч солдат.

– Приведи к нам Бухари, – велела королева Циора.

Хадит явился быстро, с ним пришел Келлан. Наступила ночь, дорога стала едва различимой между острыми скалами и крутыми обрывами. Поэтому решили остановиться на ночлег. Местность была слишком коварна, чтобы продолжать путь в темноте.

– У меня есть две версии того, что это может значить, – сказал Хадит королеве. – Или Биси собирается принять предложение Одили и сражаться против нас на его стороне. Или он планирует поддержать нашу атаку на Пальм.

– И что, по-твоему, он выберет, генерал? – спросила Циора.

– Возможно, генерал намеренно не ответил на послание Одили, потому что если то, что он задумал, пойдет не так, он сможет сказать, что этого и не планировал.

– То есть ты думаешь, что он выберет сторону Одили, – сказала Циора.

– Да, но он очень осторожен. Не раскрывает своих намерений даже Одили, хотя тот может прийти к такому же выводу, что и мы.

– Как это влияет на численное соотношение? – спросила королева.

– Ничего хорошего, – ответил Хадит. – У нас шесть тысяч бойцов, у Одили – две, а Биси идет с тринадцатью.

Тау заговорил, сразу перейдя к сути:

– Что будем делать?

– Брать Пальм, – ответил Хадит. – Нам нужно захватить город и отнять власть у Одили. Тогда у Биси не останется иного выбора, кроме как признать королеву Циору законным монархом.

– А он не может просто задавить нас своими тринадцатью тысячами? – спросил Тау.

Келлан покачал головой.

– Генерал Биси известен своей репутацией, порядочностью и дисциплиной. Это человек, который скорее умрет, чем запятнает свое имя позором или даст повод подозревать себя в чем-нибудь неподобающем.

Глядя на Келлана, Тау подумал, что знает еще кое-кого, о ком можно сказать то же самое.

– Биси может принять предложение Одили и стать его гранд-генералом и Придворным Вельможей, если это будет сделано каким-нибудь более-менее законным способом, – сказал Келлан. – Но если мы победим Одили, то человеку с такими принципами, как у Биси, останется только признать королеву Циору.

– Сколько нужно времени, чтобы привести три воинских дракона из Проклятой в Пальм? – спросила Циора.

– Келлан, кажется, половину луны? – спросил Хадит.

– Да, половину луны оттуда идти, – подтвердил Келлан.

– А сколько нам идти отсюда до Пальма? – спросила Циора.

– Пять дней, – ответил Хадит.

– Чемпион Соларин, поговорим, – сказала королева.

Тау и Циора подошли к своим лошадям и, несмотря на ночную тьму, сели в седла и медленно двинулись прочь от лагеря.

– Вы хотите сказать, что нам нужно послать приказ нашей армии в Цитадель-городе, – понял Тау. – Вы хотите сказать, что нам нужно встретиться на дороге в Пальм.

Королева перебирала поводья, не глядя на Тау.

– Если мы позволим Биси прийти первым, он решит нашу судьбу за нас.

– Если я позволю Кане уйти, он убьет еще больше людей, – сказал Тау, представляя, как сын вождя прожигает себе путь через горы, обращая феод за феодом в груды пепла – так же, как солдаты омехи расправились с Луапулой.

– Если мы продолжим их преследовать, то потеряем все.

Тау придержал лошадь.