На этом месте вчера стоял «плимут» 58-го года выпуска.

— Эрни, — сказал я, пристраивая свою машину у обочины, —держи себя в руках. Ради Христа, не сходи с ума.

Он не обратил ни малейшего внимания на мои слова.Сомневаюсь, что он вообще меня слышал. Его лицо было бледным. Цветение на немстало еще заметней. Он открыл правую дверцу моего «дастера» и на ходу выпрыгнулиз машины.

— Эрни…

— Это мой отец, — бросил он со злостью и отчаянием. — Я чуюэтого ублюдка.

И он побежал через газон к дому Лебэя.

Я вылез из машины и поспешил за ним, думая о том, когда женаконец закончится это сумасшествие. Я с трудом мог поверить, что ЭрниКаннингейм только что назвал Майкла ублюдком.

Эрни успел только один раз ударить кулаком в дверь, как онаотворилась. На пороге стоял Ролланд Д.Лебэй. Он мягко улыбнулся, глядя навзбешенное лицо Эрни.

— Здравствуй, сынок, — сказал он.

— Где она? — взорвался Эрни. — Мы же договорились! Я далзадаток!

— Не кипятись, — произнес Лебэй. Но, увидев меня, спросил:

— Что это с твоим другом, сынок?

— Машина исчезла, — ответил я. — А так — ничего.

— Кто купил ее? — закричал Эрни.

Я никогда не видел его в таком безумном состоянии. Думаю,если бы у него был пистолет, то он бы приставил его к виску Лебэя.

— Кто купил ее? — благодушно переспросил Лебэй. — Да поканикто не купил, сынок. Но ты дал за нее залог. Я отогнал ее в гараж, вот и все.Я поставил кое-какие запчасти и сменил масло. — Он приосанился и одарил насобоих неуместно величавой улыбкой.

Эрни подозрительно посмотрел на него, затем перевел взглядна небольшой гараж, соединявшийся с домом гаревой дорожкой.

— Кроме того, я не хотел оставлять ее на улице, ведь ты внесза нее часть денег, — добавил Лебэй. — У меня уже были неприятности с ней. Однаждыночью какой-то недоносок бросил камень в мою машину. Да еще соседи — некоторыеиз них явно попали сюда из команды БЗ.

— Что это за команда? — спросил я.

— Большие Задницы, сынок. — Он окинул улицу недобрымвзглядом и задумчиво сказал:

— Хотел бы я знать, кто бросил камень в мою машину. Да, сэр,мне бы очень хотелось это знать.

Эрни прочистил горло:

— Извините, что причинил вам беспокойство.

— Ничего, сынок, — оживился Лебэй. — Мне нравятся ребята,готовые постоять за свою… или почти свою вещь. Ты принес деньги?

— Да, они со мной.

— Ну, тогда заходите в дом. Ты и твой друг. Я подпишубумаги, и мы выпьем по банке пива, чтобы отметить это событие.

— Нет, спасибо, — сказал я. — Я лучше побуду здесь.

— Как знаешь, — произнес Лебэй… и подмигнул мне.

По сей день не имею представления, что означало этоподмигивание. Они вошли внутрь, за ними хлопнула дверь. Рыбка была в сачке, искоро ее должны были почистить.

Чувствуя какую-то подавленность, я пошел по гаревой дорожкек гаражу и попытался открыть дверь. Она легко подалась, и на меня пахнуло темже запахом, какой был вчера в «плимуте» — смешанный запах старой обивки, маслаи застоявшегося летнего тепла.

К одной стене были приставлены грабли и старый садовыйинвентарь. На другой стене висели старый резиновый шланг, велосипедная шина идревняя сумка с клюшками для игры в гольф. Посреди гаража стояла машина Эрни,Кристина. Луч света упал на паутину трещин, покрывавшую ветровое стекло, и тазасверкала, как россыпь мельчайших ртутных шариков. Какой-нибудь паренек скамнем, как сказал Лебэй, или небольшое дорожное происшествие по пути домойпосле ночного кутежа с бывшими вояками, рассказывавшими байки о днях своеймолодости. О старые добрые времена, когда настоящий мужчина мог посмотреть наЕвропу, Океанию и таинственный Восток, прильнув к прицелу своей базуки. Ктознает… И какая разница? В любом случае найти замену для такого большоговетрового стекла было непросто.

Или недешево.

«Ох Эрни, — подумал я, — бедный, ты зашел слишком далеко».

Я опустился на колени и заглянул под машину. На полу чернелосвежее масляное пятно. Оно не улучшило моего подавленного настроения.

Я поднялся на ноги и подошел к левой передней дверце«плимута». Взявшись за ручку, я увидел большую пластиковую бутылку, стоявшую вдальнем углу гаража. На блестящем ободке были явно различимы буквы: С-А-П-Ф.

Я застонал. Ох, он сменил масло — хрен с ним! Но он залил вдвигатель несколько кварт моторного масла «Сапфир», пять галлонов которогостоят 3,5 доллара! Ролланд Д.Лебэй был великодушен, черт бы его побрал!

Я открыл дверцу и сел за руль. Запах, который мне почудилсяв гараже, здесь казался не таким тяжелым. Красное рулевое колесо было оченьбольшим — раньше любили делать такие основательные вещи. Я снова посмотрел наудивительный спидометр, который был откалиброван не на 70 или 80, а на все 120миль в час. На нем не существовало красного числа 55. Пятнадцать лет назадбензин продавался по 29,9 доллара за галлон, а может, и меньше, если ваш городзахлестнула война цен.

«Эти старые добрые времена». — подумал я и улыбнулся. Слевапод сиденьем я нащупал кнопку, с помощью которой можно было приподнять илиоткинуть спинку (работала она или нет, но была). В салоне находился кондиционер(который точно не работал), на приборной доске я заметил счетчик расходатоплива и большую хромированную ручку радиоприемника, — конечно, он ловилтолько средние волны. В 1958 году УКВ были необжитым пространством.

Я положил руки на руль, и что-то произошло.

Даже сейчас, после всех раздумий, я не совсем понимаю, чтоэто было. Может быть, какое-то смутное видение — во всяком случае, оно не былодолгим. На один миг мне вдруг померещилось, что старая, ободранная обивкакуда-то пропала. Сиденья вдруг оказались покрытыми приятно пахнущим винилом… аможет быть, это был запах натуральной кожи. На рулевом колесе исчезли потертыеместа; хром успокаивающе поблескивал в лучах летнего вечера, падающих черезоткрытую дверь гаража. «Давай прокатимся, приятель, — казалось, прошепталаКристина в жаркой летней тишине гаража Лебэя. — Давай отправимся в путь».

И на какое-то мгновение мне показалось, что изменилось все.Исчезли трещины на ветровом стекле — или это только чудилось. Небольшая полосана газоне Лебэя, которую я видел через дверной проем, была не пожухлой, а такойсочной, какой бывают лишь недавно подстриженные, ухоженные лужайки. Бордюр заней был сложен из свежего, а не из полуосыпавшегося бетона. Чуть поодаль яувидел (или мне опять-таки померещилось, что увидел) «кадиллак» 57-го года,сиявший на солнце, как хорошо начищенное зеркало. «Кадиллак» размером с катер —а почему бы и нет? Бензин был таким же дешевым, как и вода из крана.