– Об этом я не беспокоюсь. И ты ошибаешься, я рисую,потому что мне это нравится, потому что живопись – это часть меня.

Марк никогда не верил, что для Динны искусство – часть еедуши. Некоторое время он молчал, глядя в потолок и прокручивая мысли в голове.Наконец он спросил:

– Ты очень сердишься из-за того, что я уезжаю на вселето?

– Я же тебе сказала, что не сержусь. Я буду заниматьсяживописью, отдыхать, читать, встречаться с друзьями.

– Ты собираешься вести активную светскую жизнь?Казалось, Марк встревожился, и Динну это позабавило.

«Кто бы спрашивал!»

– Не знаю, глупенький. Я дам тебе знать, если менякуда-нибудь пригласят. Наверняка будут званые обеды, благотворительные вечера,концерты и прочее в том же духе. – Марк кивнул, ничего не говоря. –Марк-Эдуард, неужели ты ревнуешь? – Глаза Динны заискрились смехом.Всмотревшись в его лицо, она расхохоталась. – Так и есть, ты ревнуешь! Но этоже глупо! После стольких лет!

– Более удобного случая не придумаешь.

– Дорогой, не говори глупости. Это не в моем стиле.Марк знал, что это правда.

– Я знаю, но, как говорится, on ne sait jamais –никогда не знаешь заранее.

– Да как ты можешь такое говорить!

– А что, у меня красивая жена, в которую нормальныймужчина просто не может не влюбиться, если он не полный идиот. – Давно уже,многие годы, Марк не обращался к Динне со столь развернутой речью. Она нескрывала своего удивления. – Ты думала, я этого не замечаю? Динна, ты – молодаяи прелестная женщина.

– Хорошо, тогда не улетай в Грецию.

Динна снова улыбалась ему, как молоденькая девушка. Но наэтот раз Марк не улыбнулся в ответ.

– Не могу, ты ведь знаешь, что я должен.

– Хорошо, тогда возьми меня с собой. – В голосе Динныпоявились непривычные нотки, полушутливые-полусерьезные. Марк не отвечал оченьдолго. – Ну? Можешь взять меня с собой?

Он отрицательно покачал головой:

– Нет, не могу.

– Ну что ж, тогда, наверное, тебе просто придетсяревновать. – Уже много лет они вот так не поддразнивали друг друга. Предстоящийотъезд Марка на три месяца пробудил к жизни целую гамму очень странных чувств.Но Динна не хотела перегибать палку. – Если серьезно, дорогой, тебе не о чембеспокоиться.

– Надеюсь, что так.

– Марк! Прекрати! – Динна подалась к нему и взяла егоза руку, он не возражал. – Я тебя люблю, ты это знаешь?

– Да. А ты знаешь, что я тоже тебя люблю? Диннапосерьезнела и посмотрела ему в глаза.

– Иногда я в этом не уверена.

Очень часто Марк бывал слишком занят, чтобы показать своюлюбовь к ней, да это было и не в его стиле. Но сейчас что-то подсказывалоДинне, что ее слова попали в цель, и, наблюдая за мужем, она была ошеломлена.Неужели Марк не понимал, что он сделал? Неужели не замечал, что он возвелвокруг себя стену из бизнеса, работы и прочих дел, уезжая от Динны на недели, атеперь и на месяцы и видя своим единственным союзником Пилар?

– Извини, дорогой. Наверное, ты меня любишь. Но иногдамне приходится напоминать себе об этом.

– Но я действительно тебя люблю! Ты должна это знать.

– Наверное, в глубине души я это знаю.

Чтобы поверить, что Марк ее любит, Динне нужно быловспоминать счастливые моменты, которые они пережили вместе, какие-то жизненноважные вехи из прошлого, подтверждавшие его любовь. Наверное, из-за этихвоспоминаний она и любила его до сих пор.

Марк вздохнул.

– Но тебе нужно гораздо больше, правда, дорогая? –Динна кивнула, вдруг сразу почувствовав себя молодой и смелой. – Тебе нужны моевремя, мое внимание. Тебе нужно... enfin[3], тебе нужно то, чегоу меня нет, чего я не могу тебе дать.

– Неправда, ты вполне мог бы уделять мне большевремени. Мы могли бы что-то сделать вместе, как это было раньше. Серьезно,могли бы!

Динна чувствовала, что стала похожа на жалкого ноющегоребенка, и ненавидела себя за это. Она сейчас снова была похожа на девочку,которая упрашивает отца взять ее с собой. Но ей была ненавистна сама мысль, чтоона вновь может так сильно в ком-то нуждаться, неважно в ком. Динна много летназад дала себе клятву, что такое больше не повторится.

– Извини, я все понимаю.

Она опустила глаза и отодвинулась от Марка. Он очень пристальнонаблюдал за ней.

– Ты действительно понимаешь?

– Конечно.

– Ах, ma Diane...

Он привлек ее к себе и обнял, в его глазах была тревога, ноДинна этого не заметила – ее собственные глаза застилали слезы. Наконец-то Маркпроизнес эти слова: «Ma Diane».

– На твоем банковском счете достаточно денег, должнохватить на все время, пока меня не будет. Но если тебе понадобится больше,позвони Доминик в офис, и она организует перевод. Я попросил Салливана, чтобыон за тобой присматривал, пусть навещает хотя бы два раза в неделю.

Динна удивилась:

– Ты просил его за мной присматривать? Но зачем?

Салливан был американским партнером Марка-Эдуарда и одним изнемногих американцев, которые ему действительно нравились.

– Потому что я должен быть уверен, что у тебя всехорошо, что ты счастлива и у тебя есть все, что нужно.

– Спасибо, но, по-моему, обременять этим Джиманеразумно.

– Ерунда, ему это будет приятно. Покажи ему своипоследние картины, пригласи его на обед. Я доверяю Джиму.

Марк посмотрел на жену с улыбкой, и она улыбнулась в ответ.

– Мне ты тоже можешь доверять.

За восемнадцать лет брака Динна никогда не изменяла Марку ине собиралась начинать это сейчас.

– Я и так доверяю. Обещаю звонить так часто, как толькосмогу. Ты знаешь, где меня искать; если возникнет что-нибудь срочное, простопозвони. Если меня не будет на месте, мне передадут, и я перезвоню при первойже возможности.

Динна молча кивнула и тихо вздохнула. В салоне «ягуара»повисло молчание. Марк повернулся к жене, и на мгновение в его глазахпромелькнула тревога.

– Динна, ты правда не против остаться одна? Диннавстретилась с ним взглядом и кивнула:

– Конечно, ничего со мной не случится. Но я буду ужаснопо тебе скучать.

Марк снова перевел взгляд на дорогу.

– Время пролетит незаметно. Но если ты передумаешь, товсегда можешь приехать к маме и Пилар на мыс Антиб. – Он снова улыбнулся Динне.– Хотя сомневаюсь, что ты приедешь.