— А вышло как раз наоборот! — вмешаласьЧармин. — Похоже, нам придется даже продать Энсти — родовое поместье, гдемы оба выросли. Но никуда не денешься: нужны деньги.

— Чармин, — заметил Эдвард, — тыотвлекаешься.

— Ну тогда сам и рассказывай!

Эдвард снова повернулся к мисс Марпл:

— Понимаете, в чем дело… С возрастом дядя Мэтьюстановился все более и более подозрительным. Под конец уже вообще никому недоверял!

— И правильно делал, — заметила мисс Марпл. —Даже не верится, до чего люди сейчас испорчены.

— Вот и дядя Мэтью в этом нисколько не сомневался. Он исам как-то погорел, доверившись одной сомнительной конторе, а одного его другабанкиры так просто разорили. Так что под конец он во всеуслышание утверждал,что самое умное, что можно сделать с деньгами, — это обратить их в золотои закопать.

— А, — протянула мисс Марпл. — Кажется, яначинаю понимать.

— Друзья пытались его образумить, убеждали, что капиталдолжен находиться в обороте и приносить доход, но на него это не действовало.«Бог с ним, — говорил он, — с доходом! Деньги нужно держать только всундуке и под кроватью, а еще лучше взять и закопать в саду».

— И когда он умер, — подхватила Чармин, — привсем своем богатстве не оставив никаких ценных бумаг, мы решили, что он так исделал: зарыл деньги в саду.

— Нам удалось выяснить, что время от времени он снималсо счета крупные суммы, — пояснил Эдвард, — о дальнейшей судьбекоторых в бумагах нет ни малейшего намека. Ну, и нам показалось вполневероятным, что он именно так и поступал: покупал золото и закапывал его.

— А он ничего не говорил перед смертью? Не оставилбумаг, писем?

— Нет. Вот это и сводит нас с ума. Последние несколькодней он почти постоянно был без сознания. Только уже перед самой смертьюненадолго пришел в себя, посмотрел на нас, хихикнул — тихонько так — ипроговорил: «У вас, мои голубки, все будет тип-топ». И похлопал себя по глазу.Как сейчас помню, по правому. И все… Бедный старый дядя Мэтью…

— По глазу… — задумчиво повторила мисс Марпл.

— Вам это тоже кажется подозрительным? — оживилсяЭдвард. — Я помню, в одном из рассказов про Арсена Люпена[4]стеклянный глаз использовали как тайник… Только у дяди Мэтью оба глаза были настоящими.

— Нет, мне пока что-то ничего не приходит в голову.

— А Джейн говорила, вы сразу скажете, гдекопать, — обиженно надула губки Чармин.

Мисс Марпл виновато улыбнулась.

— Поверьте, я бы с радостью… Но я ведь совершенно незнала вашего дядю. Я даже не представляю себе, что он был за человек. И потом,я не видела дома.

— А если бы видели? — осведомилась Чармин.

— Ну, тогда, наверное, все было бы проще, —скромно ответила мисс Марпл.

— Проще! — фыркнула Чармин. — Вот приезжайтек нам в Энсти… Посмотрим тогда, так ли это просто, как кажется.

Чармин была в полной уверенности, что беседа так изакончилась ничем, совершенно не думая о безграничном простодушии, таксвойственном мисс Марпл.

— Ой! — смутившись от неожиданности, обрадованновоскликнула она. — Огромное вам спасибо, душечка. Вы даже непредставляете, как давно я мечтала отыскать какие-нибудь зарытые сокровища!

Особенно если это поможет соединить два любящихсердца, — добавила она, в лучшей поздневикторианской манере одаряя молодыхлюдей чуть смущенной улыбкой.

— Ну вот, видите? — воскликнула Чармин, театральноразводя руками.

Они только что завершили обход Энсти. Осмотрели вдоль ипоперек исполосованный канавами огород, прогулялись по рощице с безжалостновыкопанными деревцами, побывали на чердаке, усеянном содержимым выпотрошенныхсундуков и коробок и, наконец, в подвале с вывороченными плитами пола. Особеннотягостное впечатление произвела на мисс Марпл некогда зеленая и опрятнаялужайка перед домом, превращенная теперь в изрытое ямами и траншеями подобиеполигона. Они измерили и простучали все стены, обследовали всю стариннуюмебель, с виду способную содержать хоть какой-нибудь тайник, — ничего!

Все бумаги, которые оставил после себя покойный МэтьюСтраунд, так и лежали чудовищной кипой на столик в его спальне. Чармин сЭдвардом просмотрели их все. Эти бумаги не давали молодым людям покоя. Онивновь и вновь обращались к ним, просматривая счета, приглашения и деловуюпереписку в надежде отыскать в них до сих пор не замеченный ключ.

— Может, проглядеть еще разок? — с неиссякаемымоптимизмом предложила Чармин.

— Думаю, это лишнее, — покачала головой миссМарпл. — Мне всегда казалось, что во всем нужно знать меру. Вот, например,у моей подруги, миссис Элдрич, была чудесная служанка… Вы не поверите, как онанатирала линолеум… Но однажды, натирая его в ванной, она настолько увлеклась,что когда несчастная миссис Элдрич, приняв душ, потянулась за полотенцем,губчатый коврик прямо-таки выскользнул у нее из-под ног. Естественно, бедняжкаупала и при этом сломала себе лодыжку. Самое неприятное, она не могласамостоятельно отпереть дверь в ванную, и пришлось вызывать садовника, чтобы онпринес лестницу и залез туда через окно… Миссис Элдрич долго потом не моглаоправиться от этого потрясения. Понимаете, она женщина очень застенчивая, атут… Садовник! И она. В ванной. Ой, опять увлеклась, — опомнилась миссМарпл, поймав изумленный взгляд Эдварда. — Вечно меня заносит… И ведьпрекрасно знаю за собой этот недостаток, но ничего не могу поделать: одно цепляетсяза другое и совершенно невозможно остановиться. Я ведь только хотела сказать,что, если задуматься…

— Вот именно, мисс Марпл, — мрачно проговорилЭдвард, — если задуматься. Боюсь, тут вам придется рассчитывать только насебя. На нас с Чармин надежды никакой.

— Ну, для вас все это, разумеется, особенно тяжело.Если вы не против, я просмотрю бумаги. Конечно, если там нет ничего личного. Нехотелось бы, чтобы меня считали чересчур любопытной…

— Ну что вы, о чем речь? Смотрите, конечно. Боюсьтолько, вы даром потратите время.

Мисс Марпл не медля уселась за стол и принялась старательноперебирать бумажки. Через некоторое — и немалое — время все документы оказалисьразложены небольшими аккуратными стопками. Мисс Марпл, невидяще глядя прямоперед собой, молча застыла на стуле, совершенно не замечая терпеливо ожидавшихрезультатов молодых людей.