— Ты научишься этому на пятом курсе, — не взглянув на меня, сообщила женщина. — Называется магическое шифрование. Теперь приступим к практике. Сожги этот пергамент, — она указала на мои ответы.

Я протянула к нему немного дрожащую ручонку.

— Нет, — профессор отодвинула его от меня. — Сожги, не прикасаясь.

— Я так не умею, — раздосадовалась я.

— Еще как умеешь, — подбодрила Мания. — Думай. Дам тебе подсказку. Мы колдуем руками, потому что там удобно концентрировать магию. Но ведь она в каждой твое частичке. Чтобы понять, что за предмет перед тобой лежит, ты трогаешь его, можешь понюхать, услышать, попробовать на вкус и посмотреть.

— Я поняла! — от радости я даже соскочила со стула. Собрав всю свою огненную мощь, я как поглядела на листок. Он тут же и вспыхнул. Пепельные снежинки мягко опустились на стол перед профессором.

— Хорошо, Енина. Завтра также в девять приходи за результатами экзамена.

— А сейчас вы мне не скажете?

— Посмотри, вас пятьдесят человек, мест на факультете всего двадцать. Я буду отбирать только самых лучших. Завтра в девять ты узнаешь, поступила или нет.

Целый день еще терпеть!

— Безобразная конопуха! — так, чтобы не слышала профессор, прошипел мне вслед черноволосый.

За что он так со мной? Покинув кабинет, я чуть не плача, побежала к Ане и папе, которые ждали меня на пятачке у входов в храмы.

— Енина, что случилось? — Анька первая заметила меня и тоже распереживалась.

— Ничего, — буркнула я. — Просто достал один.

В двенадцать Анине ушла на свой экзамен. Папа подсел ко мне ближе.

— Дочь.

— М, — хоть и грустно, я показала, что готова слушать.

— На свете есть плохие люди. Они такие, потому что им самим плохо.

— То есть им нужно сделать что-то хорошее, чтобы они стали добрее?

— Нет, что ты. Ты никому не обязана нравиться и делать что-то хорошее. Как и остальные тебе. Живи так, как тебе хочется, но не мешай при этом другим. Тебе нагрубил мальчишка? У тебя есть куча вариантов, что сделать. Все зависит от твоего отношения к этому. Не понравилось — так дай ему затрещину. Если плевать, так и пропусти мимо ушей.

— Конопатая! — кричал мелкий негодяй, когда я бежала к списку зачисленных. Я даже не обратила внимания на его слова, так хотелось скорее узнать результаты.

Сердце бешено колотилось. От списка из двадцати строчек кто-то счастливо отбегал, как Герция, например, а кто-то, наматывал сопли на кулак. По хорошему настроению чернявого я поняла, что в списке зачисленных он есть. Все вокруг замерло, когда я прочла пергамент раза три, точно. Я принята, принята, принята! Да еще и с самым высоким баллом в группе! Обожаю академию! Обожаю профессора Манию. А вот чернявого ненавижу.

Оторвавшись от списка, я прямиком отправилась к нему. Первый раз драться всегда страшно. Но я уж как-нибудь справлюсь. Гаденыш не ожидал, что приду к нему с войной, поэтому получил в нос, даже не успев увернуться.

— Еще хоть раз ты что-то скажешь о моей внешности, я тебе уши оторву, понял?

Произошло все очень быстро и на виду у всех. Мда, решимости набралась, а о последствиях не подумала. А они наступили сразу же. Ко мне аки разъяренная дьяволица, подскочила профессор Мания.

— Ты что устроила! Еще дня не проучилась, а уже в драку лезешь!

— Он обзывается!

— Ты должна за свои поступки отвечать. Где твои родители?

— Средь бела дня, — раскудахталась какая-то чернявая женщина. — Сына моего убивают!

Ох, понятно.

— По заслугам получил!

— Что здесь происходит? — это мой папа пришел вместе с Ане.

— Ты поступила? — поинтересовалась я у сестры. Это сейчас куда важнее. Анька кивнула.

— Отчислите ее немедленно!

— Никого не нужно отчислять, давайте разберемся.

— Я думаю, это не место разборок!

— Она испоганит безупречную репутацию школы!!

— Тихо! — закричала профессор, не вытерпев балаган. — За мной!

Папа, обняв меня и Ане за плечи, послушно пошел за профессором. Тетка схватила чернявого за руку и поволокла следом.

— Сядьте, — Мания привела нас в свой кабинет. — Сейчас я хочу послушать единственного, кто еще и слова не вымолвил, — и уставилась на чернявого.

Тот молчит-боится.

— Что, спеси поубавилось? — спровоцировала я его.

— Заткнись, конопатая, — выпалил паршивец.

— Теперь мне все ясно, — профессор поджала губы. — Первый месяц в качестве наказания после занятий вы оба будете посещать театральный магический кружок.

— Что?

Это разве наказание?

— А ваши родители должны оплатить штраф. Квитанция будет доставлена по месту проживания в ближайшее время. Если Енина вступит в драку еще раз — будет отчислена. Если с губ Ольвина я услышу еще одно плохое слово — тоже будет отчислен. А сейчас бегом к коменданту на заселение в общежитие, а то все хорошие комнаты разберут.

Ольвин с матерью засеменили к выходу. Мы же не стали никуда торопиться. Анине уже успела получить комнату нам двоим, так что осталось лишь привезти вещи. По пути домой отец молчал. А потом неожиданно так тихо сказал мне:

— Енина, как я тебе говорил, ты вольна поступать как посчитаешь правильным. И сегодня столкнулась с последствиями своего решения. Они неприятны ни тебе, ни мне. На мой взгляд, ты поступила неправильно. Напоминаю тебе, думай о последствиях. Но, что бы ни случилось, знай, что я и мама примем тебя любой и всегда будем защищать.

— Я тоже, — добавила Анине.

Обидно, досадно, да ладно, как говорится. Выводы я сделала, буду жить теперь с ними дальше.

К вечеру мама и папа отвезли нас вместе с вещами в общежитие, обещали навещать раз в месяц. Комната, благодаря Ане, досталась нам хорошая. Вечером прилетели бумажные птички-самолетики с приглашением на общее собрание первокурсников-волшебников. А после встреча с куратором.

Тяжелый сегодня день, надеюсь, завтра повеселее будет.

— Рассаживайтесь побыстрее, не толпитесь, — громогласно вещала немолодых лет женщина в строгом красивом костюме из плотной ткани.

Мы с Ане, благодаря мне, пришли одними из последних. Нам достались самые дальние места от сцены с парящей кафедрой. Гомон не стихал до тех пор пока женщина не сказала гробовым и магически усиленным голосом:

— Тишина, — взгляды приковались к ней. — Я академик магии Ранклауфдсфер.