Не последовало никаких глупых вопросов: «А зачем, командир,а почему, а нельзя ли обойтись…» Сварогу всегда нравилось такое поведениерядового и сержантского состава. Последовал лишь вопрос сугубо по делу, заданныйБосым Медведем:

– Цацкаться обязательно?

– Не обязательно, – обрадовал Сварог.

Как и следовало ожидать, речной электроход – это вам неброненосец «Серебряный удар», захватить его оказалось не в пример проще.

Единственным препятствием оказалась запертая изнутри дверьрубки, но Сварог даже не стал с ней возиться. Он подпрыгнул, уцепился заперильца, окрашенные в бело-красную полосочку, подтянулся, закинул ноги навыступ, перехватился руками за верхний край перил, перевалился на ту сторонуограды и очутился в святая святых любого корабля – на капитанском мостике.

К Сварогу рванулся было крепыш при вишневого цвета бандане сбелым якорем на лбу – видимо, первый и единственный помощник капитана, являющийсобой штурмана, боцмана и весь остальной экипаж. Но как рванулся, так и оселпосле превентивного удара. Привалился спиной к полосатым перилам, закатив глазаи ухватившись обеими руками за живот. Вид у него сделался самый что ни на естьпечальный и покорный.

Капитан «Звезды Короны», высокий, с прямой спиной и орлинымвзором, в белой бандане с черным якорем, смотрелся типичным морским волком (иневажно, что дело происходит на реке). Как и положено морским волкам, капитангордо вздернул подбородок, скрестил руки на груди и не повел и кустистойбровью, когда ему прямо в якорь на лбу уперся ствол шаура.

– К берегу не приставать, – вежливо попросилСварог. – Идти мимо. Что дальше, скажу.

– А не пошли бы вы, любезный? – сказал, каксплюнул, капитан.

– В таком случае, я сам встану за штурвал, – ещеболее елейно заметил Сварог. – Можете не сомневаться, любезный, обучен…Правда, при этом раскладе я вышвырну вас, драгоценный мой, за борт, какраздавленную крысу, а «Звезду Короны», за ваше глупое упрямство, вдребезгирасшибу о камни. Если же короче, то считаю до двух. Раз…

– Что вам угодно? – холодно перебил капитан.

– О, пустяки, сущие пустяки. Не хочу я, видите ли,встречаться во-он с теми милыми ребятками на берегу. Ну не нравятся они мне…

Капитан мельком глянул на пристань и промолчал.

По металлическим ступеням трапа прогрохотали быстрые шаги, ина мостике появилась Щепка.

– Я же говорила, что замочек тут тьфу, – онапоболтала в воздухе звенящей связкой отмычек.

– Ну так я не слышу вашего ответа, – поторопилСварог капитана.

– Как будто от моего ответа что-то зависит… –Капитан смотрел исключительно поверх головы Сварога. – Я вынужденподчиниться грубой силе…

– Помилуйте, где ж тут грубость! – искреннеоскорбился Сварог. – Не грубой силе, но – превосходящей. А лезть с голойпяткой да против заряженного конденсатора – это не храбрость, уважаемый… –Он повернулся к Щепке и передал ей шаур. – Держи-ка вот. Если мнепотребуется внезапно отлучиться, я должен быть уверен, что эта парочка внадежных руках. – И последнюю фразу он произнес нарочито громко: – Стреляйбез раздумий. В случае чего, я доведу эту галошу до места не хуже, чем… чем…

Но ни одно сравнение на ум не пришло.

А на берегу тем временем наступила пора прозрения. Увидев,что электроход перед самым причалом вдруг закручивает крендель и показываетпристани корму, липовые шабашники встревожились. Более не прикидываясь наивнымиработягами, засуетились, забегали. Но вот только что они могли поделать? Чтобымчать по берегу в электромобилях, нужны те самые мобили, а есть ли они уархаровцев? Даже если и есть, здешний колесный транспорт по бездорожью непотянет, слабоват. Аэропил разве что может кое-как сесть на поляне, но чтобвзлететь, ему потребна мудреной конструкции стартовая площадка. Пришвартованныхк причалу скоростных катеров, равно как и прочих плавсредств, не наблюдается.Так что каскадовцам ничего не остается, как бежать вдоль берега, покуда силы непокинут.

Сварог отвел Щепку подальше от капитана и помощника и,наклонившись к самому уху, тихо произнес:

– Боюсь, через здешний населенный пункт проложен-такителефонный кабель, ребятки быстро свяжутся с кем надо, и в воздух поднимут ужецелую эскадрилью. Или, что вероятнее, из ближайшего города нам навстречу выйдеткаскадовский катер. Поэтому надо сойти раньше, чем они прижмут нас конкретно истарательно… Есть идеи, где это лучше сделать?

– Обойдутся и без кабеля, – возразилаЩепка. – А, ну вот, что я говорила…

Высоко в небо со стороны пирса, который уже скрылся из видуза очередным изгибом реки, одна за другой взмыли три ракеты: зеленая, красная,оранжевая. «Вот тебе и телеграф с телефоном, – в сердцах сплюнулСварог. – Теперь пойдут передавать по цепочке до ближайшего телефонногоузла, и вскоре только самый слепой каскадовец не будет в курсе, где нас искать.Влипли, чего уж там…»

– Идеи есть, – сказала Щепка. – Скоро будемпроплывать заброшенный причал, откуда раньше руду вывозили. От него доберемсядо заброшенного рудника. Если до сих пор работает канатная дорога, поднимемсяна отрог Сиреневой Гряды. Вместо того чтобы плыть, просто немного больше придетсяпройти пешком, только и всего.

– А если канатная дорога не работает?

– Придется карабкаться в горы самим, только и всего.

– Н-да… Ладно, за неимением других планов считаюутвержденным этот. Пойду гляну, как дела внизу, и тут же обратно. В общем, вслучае чего стреляй без предупреждения.

Босой Медведь и Монах расхаживали по центральному проходу относа до рубки – каждый со своей стороны доходил до середины и поворачивалобратно. Оба держали в руках извлеченные из-под одежд складные ножи устрашающихразмеров и шокеры-бабочки. Медведь прогуливался молча, Монах же, мягко говоря,наоборот.

– Ибо сказано Многоустом: смирение есть благо, –зычным басом вещал красноносый отставной служитель культа. – Покоритеся, ивоздастся. Жена покорись мужу своему, слуга хозяину, а побежденный победителю…

Монах вдруг с удивительной для его комплекции проворствомразвернулся и рукоятью складня врезал по плечу человека, сидящего у самогопрохода. Человек вскрикнул, согнулся от боли, а из его руки в проход выпал вточности такой же шокер-бабочка, какие были у Монаха с Медведем, за одним лишьотличием: эбонитовую рукоять этого шокера украшал золотистый знак – якорь,перекрещенный мечами. Знак принадлежности к речной полиции.

– Для тебя сказано было, охальник! – прогрохоталМонах. – Че непонятного, бля?! Смирись покорно, и воздастся те! Так нетже! Своемыслить удумал, нелюдь!

Далеко не все пассажиры поглядывали на тихо скулящего отболи агента сочувственно – некоторые смотрели со злорадством, радуясь, чтолично их беда обошла, а иные взирали презрительно и даже брезгливоотворачивались: простой люд полицию не любит, будь она хоть речная, хотьсухопутная…