Перебрав в памяти эти и подобные им случаи, Десмонд уже былготов поверить, что в такую колдовскую ночь его морочит какой-нибудь русскийлеший, но… Военный, солдатский опыт не дал разыграться воображению. Известно,что правая нога ступает шире, чем левая, и когда человек идет по тропе или подороге, то невольно выравнивается по ней. А вот нетореный путь – кто-кто, аДесмонд это прекрасно знал – не дает подсказки. Путнику кажется, будто он идетпрямо, – на самом же деле он неприметно поворачивает влево. И никакиеснеговые черти здесь ни при чем! Просто, топчась на месте, он незаметно длясебя отступал от берега – вот и отошел достаточно далеко и потерял из видувозок, коней и людей. Однако времени прошло всего ничего, они где-то рядом. Иесли крикнуть погромче, Олег тотчас отзовется. Но что проку кричать? ЛучшеДесмонд сначала найдет объезд и другой мост, а потом вернется и утрет нос этимбестолковым северянам!

Десмонд усмехнулся. Это было неосмотрительно: коварныйснеговой клуб тут же влетел в его рот. Он выплюнул стылую кашу, закрылсяворотником до самых глаз и, сколько мог торопливо, зашагал к черному строению,вспоминая про себя подходящие к случаю русские слова: «Мост – лед, не ка-рош.Хочу ест другой мост? Говорить, please: барин дать грош – для russian vodka!»

Нет, что-то здесь не так. Слово «грош», конечно! Это всеравно что полпенни, а то и меньше. Кто будет стараться за такую ничтожнуюплату? Десмонд изо всех сил пытался вспомнить, как называется главная русскаямонета, но в голову лезло что-то совсем несуразное. Ладно. Он скажет: «Бариндать many silver грош's для many russian vodka!» Русские мужики смышлены, тутже сообразят!

Приободрившись, Десмонд огромным прыжком преодолел сугроб,залегший ему путь, – и замер: домишко, очертания которого отчетливовыступали из белой тьмы, оказался не избой, а каким-то сараем без окон, бездверей!

Damn! [8] Десмонд даже плюнул с досады. Нет, это все-такилеший, его козни! Впрочем, разочарование его тут же улетучилось: он увиделдверь, вдобавок приотворенную, откуда слабо тянуло теплом: снег на заметенномкрылечке чуть подтаял. Ага, значит, здесь все-таки кто-то есть! Молодой человеквзбежал на крыльцо, шагнул через порог – и вновь досада им овладела: когдаглаза чуть привыкли к темноте, он обнаружил, что попал в баню.

Собственно, это был просторный предбанник с лавками вдольстен, а сама баня скрывалась за тяжелой, обитой войлоком дверью. Десмондвстрепенулся: дверь оказалась чуточку приотворенной, и в щелке ему почудилсяпромельк света.

Он уже совсем было собрался окликнуть того, кто был задверью, но вовремя раздумал. Ну кто, скажите на милость, пойдет мыться в бане врождественскую полночь? Даже зная о странной, прямо-таки исступленной любви русскихк парилкам, Десмонд не мог вообразить себе такого безумца. Почему же здесьсвет?.. Внезапно фривольный рассказ Олега пришел ему на ум, и англичанин приникк щелке, почти уверенный, что увидит пышный зад какой-нибудь красотки, стоящейу печи в пикантной позе и в ожидании, когда «батюшко-банничек» обнаружит себя.Однако ничего, кроме двух тоненьких свечек, трепещущих одна против другой, емуувидеть поначалу не удалось… А потом он понял, что ошибся, что горящих свечейвсего одна, вторая же – ее отражение в зеркале. И почти тотчас же рядом сосвечой он увидел какое-то бледное пятно. Но прошло еще несколько секунд, преждечем он сообразил, что видит лицо девушки, сидящей к нему спиной и глядящей взеркало.

Волосы на его голове стали дыбом – чудилось, даже шапкасъехала набок. Увидеть девицу, которая среди ночи пришла в баню полюбоваться насвою красоту, – это еще похлеще, чем встретить любителя париться во времянаступления Рождества! Но тотчас Десмонд легонько стукнул себя по лбу: да нет,нет же! Ничего тут нет необыкновенного! Эта девица тоже пришла погадать вбаньку: вон, слышно, что-то шепчет, исступленно глядя в зеркало, спрашивает очем-то, зовет…

Как ни вслушивался Десмонд, слов про «банничка-батюшку» онне разобрал и досадливо качнул головой: естество его все еще было растревоженоживописными рассказами Олега. И вдруг вспомнилось, как незамужняя тетушка егоУрсула, получившая в семье прозвище «Старшая ведьма» из-за своего чрезмерногопристрастия к оккультным наукам, выспрашивала мать про русские магическиеобряды. Та с охотою поведала о старинных девичьих выведываниях будущего жениха.Десмонд, хоть и был тогда еще мал, запомнил тот разговор потому, что все этопоходило на сказку: матушка таинственным шепотом рассказывала, как положила врождественскую ночь перстенек под подушку, а во сне явился ей высокий господинв синем камзоле с серебристой отделкою, который и надел перстенек ей на палец.Самое удивительное, что встреча Елены с ее будущим мужем именно так исодеялась: она на каком-то гулянье обронила перстенек и долго его искала, анезнакомец в синем с серебром камзоле его нашел и вернул огорченной владелице.С первого взгляда Елена и сэр Джордж влюбились друг в друга, так что соноказался вещим. Десмонд помнил также, что матушка рассказывала и про другиегадания, в числе коих упоминалось и зеркальное; правда, леди Еленапризнавалась, что у нее никогда не хватало храбрости встретить рождественскуюполночь перед тем зеркалом.

– А вот я бы не побоялась, если бы могла хоть что-то узнатьо Брайане! – грустно шепнула тетушка, и лицо ее увяло, померкло, и дажеседые волосы, чудилось, обвисли. Все в семье знали, что тетушка Урсула на всеготова, лишь бы получить известие о своем женихе, исчезнувшем бесследно в деньсвадьбы, уже после венчания.

История была преудивительная: веселые гости, наскучив сидетьза столами, затеяли играть в прятки в огромном доме. Нашли всех, кроме юногосэра Брайана. Невеста долго не могла поверить в исчезновение жениха, но, когдакто-то из гостей обнаружил в подвале замка пуговицу с камзола сэра Брайана,вскрикнула и грохнулась оземь. Очнулась Урсула безумной… Она сделалась угрюма,нелюдима, все ходила и ходила по замку, заглядывая во все закоулки, словнонадеясь отыскать исчезнувшего… И шептались, и даже вслух говорили, что сэр Брайанпопросту сбежал от невесты, а вся любовь, которую он к ней высказывал, былапритворною, – однако Урсула никому не верила и продолжала надеяться навстречу с Брайаном. Можно было не сомневаться, что она в ближайшее же Рождествопринялась высматривать его в зеркале, – как сейчас высматривает своегожениха эта неведомая Десмонду красавица, чей настойчивый шепот он ощущал нетолько слухом, но и всем телом, как зовущее прикосновение.

У него невольно смутился дух, и, не совладав с чувствами,которые вдруг вспыхнули и овладели им всецело, Десмонд осторожно толкнул дверьи бесшумно шагнул вперед.

* * *