Он не помнил, как очутился на дворе, однако прошло, верно,какое-то время, прежде чем студеные объятия метели вернули ему утраченноесоображение. Схватился за голову. Ох, бурная выдалась нынче рождественскаяночь! Обесчещенная девушка, убитый… Десмонд скомкал в пригоршне снег, прижал клевому виску, в котором резко пульсировала боль. Сразу стало легче, в головепрояснилось. Он уже осмысленным взором попытался пронизать круговерть мыслей,зная одно: что бы ни оставил он за своей спиной, надо поскорее отыскать Олега,возок, быстрых коней, которые унесут его прочь отсюда. Десмонду случалосьпроливать чужую кровь; но одно дело – встать с врагом лицом к лицу, и совсемдругое – прикончить кого-то из-за угла.

Правда, он защищал девушку… честь прекрасной дамы, если такможно выразиться. Странствующий рыцарь, защитник угнетенных!.. Сэр Ланселот!Пустое дело: гордиться сэру Ланселоту совершенно нечем. Нет, скорее прочь,прочь отсюда! Но куда идти? И он ахнул, увидев огненный промельк впереди, забелой завесою метели. Нелепая мысль, что это все демоны преисподней несутся вадских вихрях за его грешною душою, пришла, конечно, но тут же была унесенапорывом ветра. Да никакие это не адские вихри мятутся – это искры летят,гонимые порывом ветра! Искры из печной трубы!

Одно из двух: или где-то рядом изба, или… сердце Десмондарадостно забилось – или Олег догадался растопить сильный огонь в печи,обогревающей возок, такой сильный, чтобы искры летели из трубы. Опьяненныйрадостью, вмиг забывший обо всем на свете, Десмонд ринулся на этот маяк. Он непробежал и двадцати шагов, как с двух сторон вцепились в него чьи-то руки, идва голоса, один, отрочески звонкий и счастливый, – Олега, другой,надтреснутый от страха, – кучера, завопили хором:

– Нашелся! Живой! Слава те, господи!

Вот уж воистину…

– Я говорю вам, сэр, что человек, подобный вам, никогда неступит на палубу моего корабля!

– А я говорю вам, сэр, что я уплатил за сие путешествиепреизрядные деньги, и вы не вправе лишить меня моей каюты!

– Деньги! Пфуй! Ваши деньги!.. Вы, мистер рабовладелец,можете в одну минуту получить их назад, дайте только мне время сходить за нимив каюту! – И капитан сделал движение повернуться и отправиться прочь –очевидно, туда, где на береговом рейде виднелось небольшое судно.

– Послушайте, сэр! – воззвал Десмонд в отчаянии. –Вы не можете так поступить со мной! Ну что я такого совершил?! Я был в стране,где законы совсем иные, чем у нас, – и я принужден был жить по ее законам.Вы были когда-нибудь в России?

Капитан всем своим молодым, гладко выбритым лицом показал,что сама мысль о такой возможности приводит его в содрогание.

– Тогда как же вы можете судить? Это дикая азиатская страна,совершенный Восток, где обычаи – истинные деспоты. Например, русскоегостеприимство! Ежели хозяин угостит тебя вином и ты не пьешь до дна, тебямогут вызвать на дуэль, ибо хозяин сочтет себя оскорбленным. Ежели за обедомоставляешь какое-нибудь блюдо нетронутым, хозяин вызывает повара – и на твоихглазах рубит ему голову: по его мнению, гость оскорблен дурным качеством пищи!

В светлых глазах капитана появилось мечтательное выражение.Он оглянулся на корабль и пробормотал:

– Сей обычай я полагаю вполне разумным и совсем не прочьввести его в обиход!

Десмонд деликатно сдержал улыбку и поспешил закрепитьзавоеванные позиции, на шаг придвинувшись к берегу. Однако маневры его былитотчас пресечены капитаном, который вскричал:

– Шутки шутками, но все это – жестокое варварство,порожденное рабством. Знаете ли вы, сэр, что о прошлый год мне предлагали баснословныеденьги за провоз живого товара? Я совершал рейс к берегам Испании, и там некийгосподин, которого я устыжусь назвать англичанином, один из этой дикойамериканской нации, предложил мне сказочные условия, ежели я соглашусьзагрузить свои трюмы африканскими рабами. Надо ли говорить, как я поступил?..

Десмонд поджал губы, потому что его так и подмывалоответить, что он не вполне дурак. Перед ним было достаточно побитое штормамисудно для каботажного плавания [9], и даже переход из Кале в Дувр был для неготяжеловат. Ну можно ли представить сей корабль посреди океана, по пути изАфрики в Новую Англию? Да никогда в жизни!

Разумеется, он смолчал и даже нашел в себе силы сокрушеннопокачать головой. Капитан мог воспринять это как выражение сочувствия, ноДесмонд был сокрушен искренне. Дело его, кажется, безнадежно зашло в тупик.Неужто придется возвращаться в трактир, снова снимать комнаты для ночлега,снова терпеть эту двусмысленность, вдобавок каждую минуту ожидая окрика заспиной:

– Месье Рене (или Этьен, Оливье, Дени)? Неужели это вы? MonDieu, какая неожиданная удача!

Под этими именами Десмонд жил во Франции. И он отнюдь необольщался расхожим мнением о том, что французы легкомысленны и созданы лишьдля романов и романсов. Можно было не сомневаться: повстречай он кого-то изтех, кому встал поперек дороги, спасая сторонников несчастного Людовика XVII, уфранцузов хватит ума схватить его и отправить в Париж, где гильотина по немуплачет уже более года. Нет, надо немедленно убираться из Кале! Здесь его жизньв непрестанной опасности.

Сказать, что ли, об этом капитану? Нет, этому противникудеспотии принципы дороже всего на свете! Стоп… а нельзя ли сыграть на этихпринципах?

Капитан тем временем, наскучив их беседою, сделал движение кшлюпке, куда уже погрузились остальные пассажиры и теперь выражали явноенетерпение.