Услышанные имена настолько поразили их, что они позволили скрутить себя и вытащить из воды. Саргон даже успел отметить кажущуюся знакомой золотую макушку мужчины, которого вытащили за ними следом.

Они тогда не помнили ничего – даже собственных имен. Но Ноа нарек их без малейших раздумий, будто то было для него естественным. И само собой разумеющимся.

Чуть позже, когда они встретились в зале Перерожденных, Саргон узнал, что Бронт и Эль выбрали свои имена только потому, что они услышали их от Ноа. Получается, что у Ноа и в мире Мертвых, и в мире Живых, был один и тот же дар. Но, назвав их настоящими именами, знал ли юноша, чем это обернется? Не жалел ли Ноа потом, что из-за их плана погиб его друг?

Саргон нашел взглядом Ноа, который выглядел максимально непроницаемым. Казалось, его отнюдь не затронуло их долгожданное воссоединение. Или, быть может, он продолжал думать, что Саргон эгоист.

Да, он им был. Но теперь понял свою ошибку. Правда, слишком поздно.

Мертвых уже не вернешь. Надо было беречь живых.

Эль хлопнула в ладоши, стрельнув взглядом в сторону Бронта и возвращая Саргона из тяжелых воспоминаний.

Как и Ноа, их подруга изменилась. И Саргон не знал в какую сторону: в лучшую или худшую.

На ее руках мужчина также подметил следы от рабских кандалов, но застарелых. Этот факт вызвал у Саргона ярость.

Волосы Эль, как и в Меласе, ниспадали на спину красивыми локонами. Но ее одежда… не была похожа на рунийскую. А ведь столько месяцев Саргон и Бронт пытались ее разыскать в Рунии, ведь внешне она была чистой рунийкой! И даже не догадывались, что Эль годами жила в Мизе, где, собственно, сейчас они и находились. Да даже о том, что ее настоящее имя им тоже было известно, они догадались слишком поздно.

Глупцы.

А ведь Ноа, сам того не понимая, в свое время дал им все подсказки, которые могли бы привести их к воссоединению.

«Я обязательно тебя разыщу. Ты слышишь? Я тебя найду».

Последние слова Эль у озера Ассин, обращенные к Ноа, непрошено всплыли в памяти Саргона.

«Не найдешь».

Потом он вспомнил о пряди волос, которую Ноа отдал Бронту. Саргон взглядом скользнул по прическе друга и заметил там тонкую косичку с вплетенным в ней темным локоном.

«Возьми. Это поможет».

У Бронта всегда был исключительный нюх. И эта прядь действительно помогла найти им Ноа, а после – Мюриэль.

Голову Саргона прокололо тупой болью, и он поморщился.

Да, правильно говорила как-то Эль, что он нарцисс и единоличник – друг из него так себе. Даже не смог толком подсобить Бронту в поисках и не смог сам отыскать Рэйну, пока та сама его не нашла. Но теперь Саргон сделает все, что в его силах (и даже сверх них), чтобы удержать их рядом всех вместе. Ведь Бронт, Эль, Ноа, Рэйна и Адри – единственные нити, что вели к тому, что у него осталось. Его единственная семья.

Да, эгоист наконец прозрел и понял ценность некоторых вещей, что нельзя купить за деньги.

Только после того, как Саргон отметил, что с Бронтом, Эль и Ноа точно все в порядке, он позволил себе осмотреть обстановку в доме в попытках отвлечься от горьких мыслей. И тут же был крайне удивлен тем, что увидел: внутри обычного низкого домика Мизы было выстроено целое жилое измерение, никак не позволяющее подумать, что за его окнами – беднейший квартал столицы Мирии. Вся мебель была добротной, ковры довольно дорогими, а висящие всюду лампы – магическими. Судя по лестницам, кроме этого этажа измерение располагало вторым этажом и подвалом. Бронт так и не сказал, чей это был домик. Но явно не его.

– Удивлен? – послышался за их спинами голос Ноа.

– Ни капельки, – слукавил Саргон, осознавая все то, о чем ему за эти два месяца писал Бронт, а он не верил до конца.

Между тем Ноа как ни в чем не бывало жестом пригласил их пройти из прихожей в гостиную, где Эль тут же расположилась на диване с тарелкой довольно скудной еды. Бронт пропустил Саргона к креслу, а сам уселся рядом с Эль, положив руку на спинку дивана. Его пальцы практически касались плеча Эль – он будто бы боялся, что девушка может исчезнуть. Саргон заметил, как непривычно Эль ссутулилась, из-за чего рядом с другом смотрелась совсем крохотной.

Принц отвел от них взгляд. Ноа подошел к окну.

– Нам нужны два миллиона, – начал разговор парень с самой насущной темы.

– Это я уже понял. Зачем?

«Только бы не для этого. Только не для этого, – стучало в мыслях Саргона. – Только не для того, чтобы выкупать кого-то из вас».

Пусть кого угодно, но, если он узнает, что Ноа или Эль не свободны, он точно пойдет сворачивать шеи тем, кто в этом повинен. Кошмары Рэйны, где он видел, как отвратительно с ней обращались и как бросили умирать в тюрьме, сформировали у него слишком сильный триггер.

Саргон вгляделся в их лица, в поисках любого ответа на вопрос. По Ноа нельзя было понять ничего, хотя раньше он был практически открытой книгой для Саргона. А Эль… была белее мела. В глазах – океаны боли, прячущиеся за ее извечной уверенностью.

«Только не Эль…»

– Для ее семьи, – тихо и опустошенно ответил за них Бронт. У Саргона тут же свалился камень с души. – Мы заложили три, но этого оказалось недостаточно.

Три миллиона золотых.

Ни Ноа, ни Эль, не могли обладать такими баснословными суммами денег из-за их положения. Значит, Бронт отдал все свои накопления за жизнь и службу, не раздумывая ни секунды.

Он отдал все, что у него было, но этого оказалось недостаточно.

С кем они имеют дело? Почему столь высокая цена? Они не объясняли этого в записках.

– Моя мать, три моих сестры и брат выставлены на аукцион, – с пугающей, холодной отрешенностью пояснила Эль. Никаких чувств и эмоций. Только констатация факта. – Я выкупила свою свободу несколько лет назад, но, когда он освободил меня, я уже не представляла для него ценности. Я была для него бракованной. А они… цена каждого миллион. Стартовая.

Пять человек. Конечно, им не хватило денег Бронта.

– Почему они настолько ценны для него? – у Саргона была догадка, но сама мысль об этом страшила его. Он не верил в эти слухи, а его мозг отказывался принимать за правду доводы рассудка и