Лена задумалась. При Майкле Волков вряд ли решится полезть кней со своими нежностями. Они ни на секунду не останутся вдвоем. Взрывчатка ипули в этой ситуации тоже исключаются. Или почти исключаются… А главное, может,хоть что-то прояснится наконец? – Хорошо, Веня, – согласилась она, – только уменя к тебе одна просьба. Майкл не должен догадаться о том, что мы… что у нас стобой намечается роман.

– Да, конечно, я буду вести себя как твой старый добрыйзнакомый или сослуживец. Как захочешь, так и буду себя вести. К которому часумне подъехать?

– К двенадцати. Мы спустимся во двор. Спасибо тебе.

"Все это очень странно, – подумала Лена, положивтрубку, – жены Волкова нет дома. Это не значит, что она была здесь и пыталасьоткрыть дверь. И все-таки дома ее нет. А Волков ведет себя так, словнодействительно влюблен. Он готов возить по Москве незнакомого американскогопрофессора ради того, чтобы провести со мной рядом несколько часов. Что ж,вполне разумно – изображать влюбленность, быть рядом и не спускать глаз. Но, сдругой стороны, он ведь очень занятой человек. У него наверняка есть возможностьприставить ко мне профессиональных наблюдателей. А он действует на пару сженой. Зачем же им самим трудиться? Неужели информация, которой я владею,настолько опасна для них, что они ни к кому не могут обратиться за помощью? Приих-то деньгах и связях? И почему, владея столь опасной информацией, я до сихпор жива? Если они действуют вместе, зачем она пыталась сегодня проникнуть вквартиру? Он звонил весь вечер и знал, что меня нет дома… Ведь не приснилось жеМайклу, что кто-то пытался открыть дверь? А если не она, то кто?

Нет, я не разгадаю этот ребус, пока не узнаю, что жепроисходило в Тобольске четырнадцать лет назад. Что такое мы видели, но незаметили? Возможно, за Волковым тянется из тех лет какая-нибудь грязнаякриминальная история. И мы трое стали косвенными свидетелями. Митя видел большевсех, Ольга могла вообще ничего не заметить, а я… Вот меня сейчас и проверяют«на вшивость» – что я помню, что видела, связываю ли Митину смерть с тойдавней, непонятной историей. Митя все вспомнил, понял, пришел с этим к Волкову– возможно, если бы он решился на шантаж, остался бы жив. Или нет? В любомслучае он выложил то, что вспомнил. И его убили. Не просто, а с инсценировкой.Здесь вообще все непросто, голова идет кругом.

Из всего этого следует, что они ни в коем случае не должныузнать, куда именно я улетаю завтра ночью. Это во-первых. А во-вторых, мне надопродолжать игру, предложенную Волковым".

В том, что это игра, Лена не сомневалась ни на секунду. Ейбыло очень страшно, страх мешал думать. Возможно, она поступает не правильно.Надо позвонить Сереже и попросить вернуться раньше. Она не справится с этимодна. И никто не поможет. У кого еще искать защиты, как не у собственного мужа?Но убить могут и при нем. Если захотят – убьют. Значит, пока не решили? И естьнадежда… А может, Ольга права, сумасшедший Волков воспылал страстью, его женабоится потерять его вместе с огромными деньгами и пытается предотвратить роман,который еще не успел начаться? Митя и Катя здесь вовсе ни при чем? А она, Лена,пытается ухватить за рост некую призрачную историю, которой вовсе не было. нагоняется за призраком. Или призрак – за ней?

– Ну, ты надымила! – прошептала Ольга, выскользнув из :ной вЛенином старом халате. – У тебя есть увлажняющий крем?

– В спальне, на туалетном столике.

– Слушай, хватит тебе ломать голову! – Ольга уселась натабуретку напротив Лены и вытянула из пачки сигарету. – Расскажи Волкову прохудожества его драгоценной супруги. Скажи: милый, я так люблю тебя, но твоязлодейка-женушка пытается меня убить; милый, мне страшно, защити меня!

– Ага, он защитит! – усмехнулась Лена. – Он та-ак защитит…Оль, у меня к тебе просьба. Если кто-нибудь, под любым предлогом, попытаетсявыведать у тебя, где я, пожалуйста…

– Эй, Полянская, – возмущенно перебила ее Ольга, – ты закого меня держишь?

– Прости, не обижайся. Я так устала…

– Я серьезно тебе советую рассказать все Волкову. В любомслучае ты увидишь его реакцию и что-то прояснится. Хотя, на мой взгляд, все итак ясно. Я вспомнила сейчас, как у него, бедного, четырнадцать лет назад отволнения пошла кровь из носа, он так страдал из-за тебя, так переживал. – Ольгаусмехнулась. – А знаешь, я до сих пор не переношу вида крови. Если кто-то измоих мальчишек разбивает коленки, мне плохо делается. – Да, на нем был светлыйсвитер, – медленно проговорила Лена, – и бурые пятна крови…

Перед тем как лечь спать, Лена поставила будильник на девятьутра. Ей надо было позвонить соседям из квартиры напротив. Хозяин боксера Гарриобычно уходил на работу в половине десятого.

* * *

Для того чтобы пройти в отделение кардиологии, МишанеСичкину пришлось долго уламывать сначала лечащего врача, потом заведующегоотделением.

– Галину Сергеевну нельзя тревожить, – упорствовала лечащийврач, – она в тяжелом состоянии, инфаркт, знаете ли…

– Но ведь ее уже перевели из реанимации?

– Перевели, – кивнула врач, – но после разговора с вами онаможет запросто туда вернуться. Вы ведь будете говорить о смерти ее сына?

– Я обещаю, что разговор не затянется.

– Достаточно нескольких слов на эту тему, чтобы состояниебольной ухудшилось.

– Думаю, оттого, что убийца гуляет на свободе, ее состояниене улучшается, – мрачно заметил Мишаня.

– А вот это ваши трудности, – презрительно фыркнула врач.

– Я не возьму на себя такую ответственность, – разводилруками заведующий отделением, – это должна решать лечащий врач. У нас непринято…

В шикарном закрытом госпитале были свои законы, особенно дляплатных больных. День пребывания здесь стоил около полутора миллионов, и за этиденьги персонал обеспечивал больным покой и неприкосновенность. А в результатеМишаня Сичкин никак не мог допросить мать погибшего Юрия Азарова, у которойслучился инфаркт, когда она узнала о смерти единственного сына. Тянуть большенельзя было. И Мишаня пошел на крутые меры. Вежливо отстранив лечащего врача,он решительно направился к палате, в которой лежала Галина Сергеевна.

– Вы за это ответите! – неслось ему вслед. – Я будужаловаться вашему начальству!

Но Мишаня уже входил в палату.

– Я все ждала, когда же кто-нибудь из милиции придет, –проговорила, приподнимаясь на локте, полная бледная женщина лет шестидесяти.

– Вы хотя бы халат наденьте, – влетев в палату вслед за ним,потребовала врач.

– Дадите – надену, – улыбнулся Мишаня. Через минуту явиласьмолоденькая сестричка с хрустящим белоснежным халатом.