– Кто такой Джек Олдрич? – спросил Митч. Он подозревал, чторассказанный в кабинете Ламберта эпизод не имел места в действительности, исейчас внимательно наблюдал за реакцией Тарранса. Тот оторвался от книги иуставился в спинку кресла перед собой.

– Имя звучит знакомо, но где я его слышал, не помню.

Митч вновь повернулся к окну. Тарранс знал. Он чутьвздрогнул, и слишком уж сузились его глаза перед тем, как он ответил. Митчсмотрел на проносящиеся мимо машины.

– Ну, и кто же он? – задал в спою очередь вопрос Тарранс.

– Ты его не знаешь?

– Если бы знал, то не стал бы спрашивать. – Он работает унас в фирме. Тебе следовало бы знать об этом, Тарранс.

– В городе полно юристов, и ты, по-видимому, знаешь каждого.

– Я знаю всех в маленькой фирме “Бендини, Ламберт энд Лок”,в тихой спокойной фирме, которую вы изучаете вот уже семь лет. Олдрич работаетшесть лет, и пару месяцев назад ФБР, вероятно, пыталось наладить с ним контакт.Это правда?

– Абсолютная чушь. Кто тебе это сказал?

– Неважно. Где-то слышал краем уха.

– Это ложь. С августа мы не имели дела ни с кем, кроме тебя.Могу дать тебе слово. У нас и планов таких не было, во всяком случае, до техпор, пока ты не откажешься, и нам не придется искать кого-то еще.

– Вы ни разу не беседовали с Олдричем?

– Ни разу.

Митч кивнул и взял в руки журнал. Прошло еще полчаса.Тарранс отложил свой роман в сторону, проговорил:

– Слушай, Митч, примерно через час мы будем в Ноксвиле. Еслимы хотим чего-то достичь, нам все-таки нужно договориться. У Войлса завтраутром будет куча вопросов.

– Сколько вы мне заплатите?

– Полмиллиона долларов.

Как и всякий грамотный юрист, Митч знал, что первоепредложение должно быть отвергнуто. Всегда. Ему не раз приходилось видеть, какв шоке у Эйвери отвисала нижняя челюсть, а голова отрицательно качалась изстороны в сторону, выражая живейшее отвращение и недоверие первому предложению,каким бы разумным оно ни выглядело. Ведь еще будут встречные предложения,встречные предложения встречным предложениям, начнется торговля, переговоры… Носамое первое предложение всегда должно быть отвергнуто.

Поэтому Митч, покачивая головой и слегка улыбаясь, так, какбудто он и предполагал это услышать, сказал “нет” предложению в пятьсот тысячдолларов.

– В моих словах было что-то смешное? – спросил Тарранс – неюрист, не торговец.

– Да это просто смехотворно, Тарранс. Не думаешь же ты, чтоя сбегу с золотого прииска за полмиллиона. После вычета налогов у меня, дайБог, останется тысяч триста.

– А если мы прикроем ваш прииск и пошлем всех ваших пижоновв ботиночках от Гуччи на государственное содержание?

– Если, если, если. Если вы уж так много знаете, почему жевы ничего не делаете? Войлс говорил, что вы уже семь лет следите за ними,изучаете их. Это здорово, Тарранс. Вы всегда так быстро двигаетесь вперед?

– Хочешь попробовать, Митч? Да пусть это займет у нас еще пятьлет, а потом твоя задница будет сидеть и тухнуть в камере. Не станет ли тебебезразлично в этом случае, сколько времени у нас ушло, а? Результат-то ведьодин.

– Извини. Я думал, что у нас торговля, а не взаимные угрозы.

– Я свое предложение сделал.

– Это слишком мало. Вы ждете от меня, что я снабжу васматериалами, достаточными для сотни обвинительных заключений, помогу вамзасадить за решетку самых изощренных преступников в стране Мне это запростоможет стоить жизни, а вы предлагаете взамен жалкие гроши. По меньшей мере, тримиллиона.

Тарранс принял удар, не дрогнув. Он ответил Митчу яснымпрямым взглядом, и Митч – он умел вести переговоры – понял, что сумма неошеломила собеседника.

– Это целая куча денег, – негромко проговорил Тарранс как бысамому себе. – Не думаю, чтобы мы когда-нибудь платили такую сумму.

– Но можете заплатить, не так ли?

– Сомневаюсь. Мне нужно будет поговорить с директором.

– С директором! Мне было сказано, что ты уполномочен самрешать все проблемы. Или мы так и будем бегать от директора и к нему до техпор, пока не договоримся?

– Что еще?

– Есть и кое-что еще, но мы не станем этого касаться, покане разрешится вопрос с деньгами.

У джентльмена с тростью явно были слабые почки. Он поднялсяи вновь начал неловко продвигаться по проходу в конец салона. Тарранс взял ируки книгу, Митч принялся листать старый журнал.

.Автобус компании “Грейхаунд” свернул с автострады в сторонуНоксвила без двух минут восемь. Тарранс наклонился к нему и прошептал:

– Подойдешь к главному входу в автовокзал. Увидишь там парняв оранжевом спортивном костюме университета штата Теннесси, он будет стоять убелого “бронко”. Он узнает тебя и назовется Джеффри. Пожмете друг другу рукикак старые друзья и заберетесь в “бронко”. Он отвезет тебя к твоей машине.

– Где она? – также шепотом спросил Митч.

– В университетском городке, позади здания общежития.

– Ее проверили на “жучки”?

– Думаю, да. Спросишь парня в “бронко”. Если из Мемфиса затобой следовали, то сейчас у них могут возникнуть подозрения. Направишься вКуквил, это примерно в ста милях от Нэшвилла. Остановишься на ночь в “ХолидэйИнн” и отправишься на свидание с братом. Мы тоже будем посматривать, и, еслизаметим что-нибудь настораживающее, я разыщу тебя в понедельник утром.

– Когда будет следующая поездка на автобусе?

– Во вторник день рождения твоей жены. Закажите столик уГризанти, это итальянский ресторанчик по дороге в аэропорт. Ровно в девятьвечера подойдешь к автомату по продаже сигарет в баре, опустишь шестьдвадцатипятицентовиков и купишь что хочешь. Вместе с покупкой найдешь в ящичкеи магнитофонную кассету. Купи себе перед этим какой-нибудь маленький плеер, скоторыми не расстаются спортсмены-ходоки, и прослушай кассету в машине, вмашине, а не дома, и уж ни в коем случае не в офисе. Через наушники. Дайпрослушать жене. Ты услышишь мой голос, и я назову тебе нашу самую высокую ценуи еще объясню пару вещей. Прослушаешь все несколько раз, а потом уничтожишькассету.

– Все это довольно-таки сложно, нет?