– Придумаешь что-нибудь, Нат. У тебя впереди месяц.Избавьтесь от них и не нанимайте больше никого. Лазареву нужен небольшойспаянный коллектив людей, где каждому можно доверять. Он напуган, Нат. Напугани близок к помешательству. Мне нет нужды говорить тебе, что может случиться,если один из ваших парней выведет его из себя.

– Тебе нет нужды говорить об этом. Что он собирается делатьс Макдиром?

– В настоящий момент ничего, кроме того, что сейчасделается. Мы слушаем его круглые сутки, и он ни словом не обмолвился ни о чемжене или еще кому. Ни словом! Дважды Тарранс подстерегал его, и оба раза пареньдокладывал вам об этом. Вторая его встреча была, что ни говори, подозрительной,поэтому мы сейчас очень осторожны. С другой стороны, Лазарев настаивает на том,что в Вашингтоне имела место тайная встреча. Он пытается найти этомуподтверждение. Сказал, что источник его знает немного, но старается накопатьеще информации. Если Макдир и на самом деле встречался там с ФБР и не доложилоб этом, то я уверен – Лазарев отдаст приказ действовать быстро. Вот почему емунужен сейчас предварительный план.

– Как ты его себе представляешь?

– Пока еще слишком рано. Я не думал об этом.

– Ты знаешь, что через две недели он собирается с женой вотпуск на Кайманы. Они остановятся в одном из наших бунгало, как и все.

– Повторять то, что было, не годится. Слишком подозрительно.Лазарев советовал мне попытаться сделать так, чтобы она забеременела.

– Жена Макдира?

– Да. Он хочет, чтобы у них родился ребенок, маленькийзаложник. Она пользуется таблетками, этим-то мы и воспользуемся: заменим пилюлив ее флакончике чем-нибудь безобидным.

Мрачные черные глаза Лока в этот момент подернулись вдругпеленой грусти, он повернулся к окну.

– Что, черт возьми, в конце концов, происходит, Де Вашер? –тихо спросил он.

– Нас ждут перемены, Нат. Похоже, что ФБР становится всеболее активным, они ведь так и шныряют вокруг. В один прекрасный день кто-то изваших парней заглотнет наживку, и всем вам придется бежать из города в ночь.

– Я не верю этому. До Вашер. Наши юристы не такие дураки,чтобы рисковать жизнью и семьей ради увещеваний ФБР. Я не верю, что такое можетпроизойти. Наши парни слишком умны, слишком хорошие деньги они у нас получают.

– Надеюсь, что ты окажешься прав.

Прислонившись к стенке лифта, служащий конторы, сдававшей варенду помещения, упивался созерцанием кожаной мини-юбки. Глаза скользнули досамого ее края, приходившегося намного выше коленей, и начали продвигатьсявниз, вдоль шва черных шелковых чулок. Шов нырял в туфельки на высоком каблуке,изящные черные туфельки с красной полосой на носке. Уже упиравшийся в полвзгляд с восхищением пустился в обратный путь: по туфельке, шву, с него – накрай юбки; отдохнул несколько мгновений на ее выразительных выпуклостях и вновьустремился вверх – по свитеру из красного кашемира, который, как заметилмужчина еще в вестибюле, мало что скрывал, а спереди так просто ошеломлял своимсодержимым. Волосы спускались чуть ниже плеч и на красном фоне свитерасмотрелись очень приятно. Мужчине было ясно, что волосы крашеные, но ихсоседство с кожаной юбкой, черными швами, туфельками на высоком каблуке,обтягивающим свитером и двумя изумительными полусферами внутри говорило ему отом, что от такой женщины он бы не отказался. Прямо здесь. Не в лифте, конечно,нет. В конторе. Она пришла, чтобы снять помещение под офис. О цене можно былостолковаться.

Лифт остановился. Дверь отошла в сторону, и он проследовалза женщиной по узкому коридору.

– Туда, – сделал он жест рукой, включая свет. Подходя кдвери в углу коридора, он обогнал ее и вставил ключ в замочную скважину старойдеревянной двери.

– Вот, две комнаты, – сказал он, нащупав рукой еще одинвыключатель. – Около двухсот квадратных футов.

Она прошла к окну.

– А вид неплохой.

Тэмми стояла у окна и смотрела вдаль.

– Да, хороший вид, – с готовностью подхватил клерк. – Иковер на полу новый. Ремонт был прошлой осенью. Вход во вторую комнату черезприхожую. Отличное место. Все здание целиком было отреставрировано лет восемьназад.

Сообщая Тэмми все это, он не сводил глаз с черных швов на еечулках.

– Неплохо.

Одобрение вовсе не относилось к тому, что она слышала. Онавсе так же стояла у окна и смотрела вниз.

– Как называется здание?

– Это “Хлопковая биржа”, одно из самых старых зданийМемфиса. Очень престижное место.

– А насколько престижна плата?

Он кашлянул и раскрыл папку, которую держал в руках. Уперсяглазами а ее каблуки.

– Офис такой маленький… Для чего, вы сказали, его снимаете?

– Для секретарской работы. Я – независимая секретарша,предоставляю услуги тому, кто в них нуждается.

Не обращая на него никакого внимания, она приблизилась кдругому окну. Он следовал за ней.

– Понятно. На какой срок хотите снять помещение?

– На полгода с возможным последующим продлением на год.

– О’кей, на полгода цена составит триста пятьдесят в месяц.

Она остановилась, не дойдя до окна. Небрежным движениемсбросив правую туфельку, она кошачьим движением провела ступней по икре левойноги. Мужчина успел заметить, что шов продолжался и вдоль всей ступни, аноготки на пальцах ног были… красными! Чуть оттопырив свою задорную попку,Тэмми уселась на подоконник. Папка в руках клерка затряслась мелкой дрожью.

– Я буду платить вам двести пятьдесят в месяц, – авторитетнозаявила она.

Он закашлялся. Какой смысл жадничать? Крошечные комнаткибыли ни на что не пригодны, годами их не снимал никто. А независимая секретаршамогла понадобиться и конторе. Ему самому могла понадобиться независимаясекретарша.

– Триста, и это мое последнее слово. На здание огромныйспрос. Девяносто процентов площади уже сданы. Триста в месяц, и это совсемзадаром. Мы едва покроем издержки.

Внезапно она повернулась к нему, и ему уже просто некудабыло девать свои глаза: он стал пожирать их взглядом. Высокие и полные, тугообтянутые тонким свитером.

– В объявлении говорилось, что офисы сдаются уже с мебелью,– заметила она.