По прошествии тридцати минут все семь папок вернулись вчерный чемоданчик. Новые четырнадцать папок были надежно закрыты в несгораемыйящик, стоявший в крошечной кладовой. Кладовая тоже была закрыта на ключ. Тэммипоставила чемоданчик рядом с дверью и принялась ждать.

Фрэнк Малхолланд был компаньоном в маленькой юридическойфирме из десяти человек, которая главным образом занималась обеспечениембанковского бизнеса и ценными бумагами. Его клиент, пожилой человек, создавшийцепь магазинов “Сделай сам”, где торговали всем: начиная от гвоздей и кончаязапасными частями к автомобилям и радиодеталям, успел сколотитьвосемнадцатимиллионное состояние, однако был отстранен от управления делами иотправлен на пенсию предавшим его советом директоров и родным сыном. Онобратился с иском в суд; компания ответила встречным иском. Так они судилисьполтора года, иски сменялись контрисками, и конца тяжбе не предвиделось.Однако, изрядно набив карманы юристов деньгами и тем самым порадовав их сердца,стороны все же решили попытаться как-нибудь уладить дело. Фирма Бендини попросьбе сына и совета директоров занималась налогами компании, и вот два месяцаназад Эйвери Толар представил Митча противоборствующим сторонам. Была идеяпредложить старому упрямцу пакет акций на пять миллионов, право на покупку дополнительныхакций по льготным ценам и определенное количество облигации.

Малхолланд отнесся к идее прохладно. Его клиент не былжадным, несколько раз объяснял он, старик отдавал себе отчет в том, что уже невернет контроль над всем предприятием. Собственным предприятием! Но пятимиллионов было мало. Слишком мало. Любой суд присяжных, если он не будетсостоять из одних только недоумков, займет сторону пожилого бизнесмена, и тутдураку станет ясно, что суд обяжет противную сторону выплатить по крайней мере…двадцать миллионов.

После часовой беседы в ходе выдвигаемых предложений иконтрпредложений Митч согласился увеличить пакет акций до восьми миллионов, аМалхолланд на это ответил, что еще может согласиться подумать о пятнадцати.Митч сложил свои бумаги в атташе-кейс, Малхолланд вежливо проводил его Додверей. Они договорились встретиться через неделю и пожали друг другу руки так,будто были лучшими друзьями.

На пятом этаже кабина лифта остановилась, как ни в чем небывало вошла Тэмми. Кроме них двоих в лифте никого не было. Когда дверизакрылись, он спросил:

– Какие-нибудь трудности?

– Нет. Копии я заперла.

– Много ушло времени?

– Тридцать минут.

Лифт остановился этажом ниже, она обменялась с Митчемчемоданчиками.

– Завтра в полдень?

– Да, – ответил он.

Двери раскрылись, она вышла.

Вестибюль внизу был пуст. Только тот же самый охранник также лениво подпирал стену. Митчел Макдир, адвокат и советник юстиции, держа водной руке кейс, а в другой тяжелый чемоданчик, быстрым шагом вышел из здания ис достоинством отправился в свой офис.

Празднование двадцать пятого дня рождения Эбби проходилодовольно скромно. Сидя при свечах в темном уголке у Гризанти, они шептались ипытались улыбаться друг другу. Удавалось это с трудом. В это самое время где-тов ресторане сидел агент ФБР с магнитофонной кассетой, которую он должен былсунуть в автомат по продаже сигарет ровно в девять часов, с тем чтобы черезнесколько секунд ее забрал Митч. И сделать это нужно было так, чтобы противник,кем бы он ни был и как бы в данный момент ни выглядел, не смог этого заметить.А лента на кассете поведала бы, на какую сумму наличных чета Макдиров можетрассчитывать за свидетельство в суде и всю последующую жизнь в бегах.

Они тыкали вилками в тарелки, обменивались деланнымиулыбками и старались поддерживать непрерывный диалог, но главным образом онибеспокойно ерзали и незаметно посматривали на часы. Ужин был короток. Безчетверти девять на их тарелках уже ничего не оставалось. Митч поднялся,направляясь к туалету. Проходя мимо бара, он всматривался в его темное нутро.Автомат по продаже сигарет стоял в углу, там, где и должен был стоять.

Был заказан и кофе, поэтому ровно в девять Митч прошел вбар, к автомату; он нервно стал опускать в щель монеты, затем потянул за рычагс надписью “Мальборо Лайтс” – в память об Эдди Ломаксе. Сунув руку в окошкоавтомата, он нащупал там пачку сигарет и, пошевелив еще пальцами, обнаружил икассету. На стойке бара рядом с автоматом зазвонил телефон, и Митч отнеожиданности вздрогнул. Он обернулся, обвел глазами помещение бара. Двоемужчин у дальнего конца стойка смотрели телевизор, установленный позадибармена, Он услышал их пьяный смех.

Эбби не спускала с него глаз до тех пор, пока он не вернулсяна свое место и не уселся напротив. Она вопросительно подняла брови.

– Ну?

– У меня. Твоя любимая кассета – черная “Сони”.

Митч отпил из чашечки кофе и с улыбкой повел глазами посторонам. За ними никто не наблюдал. Никому до них не было дела.

Подошедшему официанту Митч подал свою кредитную карточку ичек.

– Мы спешим, – довольно грубо предупредил он официанта.

Тот вернулся буквально через две секунды и дал Митчуподписать счет.

“БМВ” и в самом деле был нашпигован “жучками”. КоллегиТарранса осторожно и тщательно изучили его с помощью увеличительного стеклачетырьмя днями раньше, когда Митч ехал в автобусе. Нашпигован профессионально,самой дорогой аппаратурой высшего качества, способной уловить вздох. Но “жучки”только слушали, видеть они не могли. За это Митч был очень им благодарен.

Он и Эбби не сказали друг другу ни слова, когда машинатронулась со стоянки у ресторана. Эбби взяла кассету и осторожно вставила ее вплеер, передала мужу наушники, которые тот тут же надел. Она нажала на кнопку иуже не спускала глаз с его лица, пока Митч бесцельно кружил по улицам.

В наушниках зазвучал голос Тарранса.