“Привет, Митч. Сегодня вторник, девятое марта, началодесятого вечера. Поздравляю с днем рождения твою очаровательную жену. Записьпродлится минут десять, прослушан ее внимательно раз-другой, а потом уничтожь.В воскресенье у меня была беседа один на один с Войлсом, я передал ему все, очем с тобой говорили в автобусе. Кстати, поездка мне очень понравилась. Войлсудовлетворен развитием событий, но считает, что слов сказано уже достаточно. Онхочет заключить сделку, и побыстрее. В самых недвусмысленных выражениях онобъяснил мне, что ФБР еще ни разу не выплачивало никому трех миллионовдолларов, и ты тоже не можешь на них рассчитывать. Он сыпал проклятиями, но,чтобы не отнимать твое время, скажу сразу: мы можем заплатить наличнымимиллион, не больше. Деньги будут помещены в швейцарский банк, и никто, в томчисле Национальное налоговое управление, не узнает об этом. Миллион долларов, ибез всякого налогообложения. Это максимум того, что мы можем предложить, иВойлс сказал, что ты можешь убираться ко всем чертям, если не согласишься. Мытвердо намерены покончить с фирмой – с твоей помощью или без нее”.

Митч усмехнулся, посмотрел в окно на обгоняющие его машиныпри выезде на автостраду. Эбби ждала знака, сигнала, вздоха удовлетворения илистона – чего-нибудь, что помогло бы понять: хорошие вести или плохие. Онамолчала. Голос Тарранса между тем продолжал:

“Мы позаботимся о тебе, Митч. Ты сможешь воспользоватьсязащитой ФБР в любое время, как только сочтешь это необходимым. При твоемжелании, мы будем периодически проверять твое окружение. Если через нескольколет ты захочешь перебраться в другой город, мы окажем содействие и в этом. Своеместожительство ты волен менять каждые пять лет, при желании мы оплатим все иподыщем тебе работу. Хорошую работу где-нибудь в управлении по делам ветерановвойны, или в сфере социального страхования, или в почтовом ведомстве. Войлссказал даже, что мы в состоянии обеспечить тебе высокооплачиваемую работу вкачестве частного подрядчика правительства. Словом, все, что ты сам выберешь.Мы, безусловно, снабдим тебя и твою жену новыми документами, и ты ежегодносможешь менять их, если захочешь. Проблем с этим не будет. Или, если у тебя науме есть нечто лучшее, мы готовы тебя выслушать. Предпочитаешь перебраться вЕвропу или в Австралию – только скажи об этом. К тебе будет особое отношение. Язнаю, обещаем мы много, но это очень серьезные обещания, и мы готовыподтвердить их в письменном виде. ФБР заплатит тебе миллион наличными безвсяких налогов и устроит тебя там, где ты пожелаешь. Вот наши условия сделки. Аты, в свою очередь, отдашь нам фирму и семейство Моролто. Об этом мы поговоримпозже. На сегодня это все. Войлс дышит мне в затылок, а это значит, действоватьнам придется быстро. Позвони мне по тому номеру в четверг в девять вечера изтелефона-автомата в баре Хьюстона, что на Поплар-стрит. Пока, Митч”.

Он чиркнул пальцем по горлу, и Эбби нажала на кнопку “СТОП”,а затем “ПЕРЕМОТКА”. Он передал ей наушники – был ее черед слушать.

Это была невинная прогулка влюбленных по парку: двое идут,взявшись за руки, в прохладном и чистом лунном свете. У пушек они остановились,любуясь видом величественной реки, несущей свои воды к Новому Орлеану. У техсамых пушек, где стоял мрачным зимним вечером Эдди Ломакс, делая один изпоследних в своей жизни докладов клиенту.

Держа в руке кассету, Эбби смотрела на плавно текущую внизуводу. Она прослушала запись дважды и отказалась оставить пленку в машине,откуда ее мог бы Бог знает кто похитить. После проходивших в молчании недель,после разговоров во дворе слова выговаривались с трудом.

– Знаешь, Эбби, – не выдержал наконец Митч, похлопывая рукойпо деревянному колесу пушки, – мне всегда хотелось работать на почте. У менябыл дядя, ему как-то пришлось быть сельским почтальоном. Тихое и спокойноезанятие.

Этой, возможно, не совсем удачной шуткой он хотел еераззадорить. Сработало. Поколебавшись мгновение, она легко рассмеялась. Митчмог бы поклясться, что ей действительно стало весело.

– Ну конечно, а я бы мыла полы в госпитале для ветеранов.

– Полы тебе мыть бы не пришлось. Меняла бы простыни: этоболее серьезная работа. Да и подозрений меньше. Жили бы мы в маленьком беломкаркасном домике на Мэпл-стрит в Омахе. Я был бы Гарви, а ты Тельма, а фамилиякакая-нибудь коротенькая, непритязательная.

– По, – предложила Эбби.

– Здорово! Гарви и Тельма По. Семья По. В банке у нас лежалбы миллион, но мы бы и десяти центов не смогли бы потратить без того, чтобылюди на Мэпл-стрит не узнали об этом, и мы стали бы выделяться из толпы, а ужэтого-то никак нельзя допустить.

– Я бы еще изменила форму носа.

– Да твой нос – само совершенство.

– Это у Эбби нос – совершенство. А у Тельмы? Его пришлось бычуть-чуть подправить, тебе не кажется?

– Видимо, да.

Юмор уже утомил его, он смолк. Эбби встала напротив, онположил спои руки ей на плечи. Они стояли и смотрели на буксир, натужно тянущийвереницу барж под мостом. Небольшое облачко заслонило собой луну, прохладныйветерок поднялся и тут же стих.

– Ты веришь Таррансу? – услышал он голос Эбби.

– В каком смысле?

– Предположим, ты не станешь ничего предпринимать. Ты веришьв то, что в один день ФБР удастся все же проникнуть в фирму?

– Мне страшно не верить этому.

– Значит, мы получим деньги и ударимся в бега?

– Для меня это проще, Эбби, – взять деньги и бежать. Крометебя у меня никого нет. У тебя же совсем другое дело. Ты никогда больше неувидишь своих родителей.

– Куда мы отправимся?

– Не знаю. Но вряд ли мне захочется остаться в этой стране.ФБР нельзя до конца верить. В другой стране я буду чувствовать себя безопаснее,но Таррансу я про это не собираюсь говорить.

– С чего же мы начнем?

– Мы заключим сделку, быстренько наберем достаточноматериала для того, чтобы потопить этот пиратский корабль. Не имею ни малейшегопредставления о том, что именно им нужно, но я смогу им это достать. А когдаТарранс получит нужное ему количество документов, мы исчезнем. Получим нашиденежки, подправим носы и исчезнем.

– Сколько будет денег?

– Побольше, чем миллион. Они играют с нами. Мы будемторговаться.

– Сколько мы получим?

– Два миллиона наличными, свободными от уплаты налогов. Ницентом меньше.

– И они заплатят?

– Да. Вопрос не в этом. Вопрос в том, стоит ли нам их братьи бежать.