Вновь царило тягостное молчание. Вся компания была в сборе:широкоплечий белобрысый Славка, смахивающий на стопроцентного ольховского«пехотинца»; брюнет Толик, похожий статью и усиками на лихого белогвардейскогопоручика; Серега-Косильщик с идеально неброской физиономией. Группа по особоважным делам маялась вовсе не от обиды (хотя и обида присутствовала) – очень ужтягостно было сидеть бедными родственниками и в полном неведении дожидатьсяфинала. По крайней мере, Славка с Толей держались твердого убеждения, что этофинал, и на квартире у Паленого непременно отыщутся заключительные улики, сманьяками, как подсказывает отечественный и мировой опыт, так и бывает – жуткиесувенирчики, вырезки из газет… Даша к ним примыкала (процентов на семьдесят,если возможна такая математика). Один Косильщик прочно окопался в диссидентахсо своей версией «совершенно постороннего убийцы», но обосновать версию не мог,напряжение было такое, что дискуссии и споры давно прекратились (а самКосильщик, что ни четверть часа, срывался и убегал в телетайпную узнать, непришел ли из Томска ответ на Дашин запрос).

В пять минут пятого начальства все еще не было. Зато явилсяжизнерадостный сержант Федя, осторожно просочился в дверь и уставился на Дашу,как обычно, с немым обожанием.

– Гуляй дальше, Федя, – распорядилась Даша. –Никуда мы не собираемся, а скоро и вообще грядет расставанье…

– А к вам там пришли. Комик какой-то у дежурки торчит.

– Только комиков мне не хватало до полногооргазма, – искренне вздохнула Даша.

Федя пожал плечами:

– Нет бы, как всем нормальным людям, шмыгнуть мимодежурки – полез сдуру спрашивать, можно ли подняться в здание, его там итормознули для детального выяснения. Потому что иностранец. Из дальнегозарубежья. Они к вам звонят, а у вас все время занято, вот я и пошел…

– Какой еще иностранец? – Даша слезла сподоконника. – Иностранцев мне не хватало. Почему занято, трубка жележит… – Она подошла, глянула и недовольно поморщилась: – Как дети малые,опять кто-то трубку кинул наискось, на рычажок не попал, вот короткие и пищат…

Но тут же вспомнила, что последний раз звонила как раз онасама, смущенно фыркнув, накрутила номер дежурной части.

– Дарья? – жизнерадостно откликнулся майорКалинкин. – К тебе поклонники летят через весь континент, понимашь.Большой привет из Парижу. Чего – шутки? У меня здесь торчит самый настоящийфранцузский гражданин, весь из себя импортный, паспорт показывает и к тебервется. По-русски волокет малость, понять можно. Мы здесь паспорт прочитать неможем никто, но выглядит убедительно…

Мелькнула шальная мысль, что с ответным визитом вежливостинагрянул кто-то из парижских сыскарей, но Даша ее тут же отбросила – во-первых,все шло бы через официальные каналы и почетный гость не торчал бы у дежуркибедным родственником, во-вторых, никто из ее знакомых, бравых ребят изкомиссариата шестнадцатого округа, не произвел бы впечатления комика. В-третьих,никто из них по-русски не говорил.

– Ну что молчишь? Ты его сама заберешь, или пусть идетнаверх?

– Сейчас спущусь, – сказала Даша. – Ведьзаблудится в нашем заведении…

Напрасно полагают иные, будто после бурного потокахлынувшего в Россию импортного шмотья невозможно стало отличить нашегоублаготворенного реформами жителя от заграничного, печально прозябающего забугром без подлинно рыночных и демократических новшеств вроде ваучеров, билетовМММ и Крестьянской партии…

У высокого стеклянного окна дежурной части жизнерадостнорасхаживал невысокий человек, пестрый, как павлин. Шмотки на нем были не точтобы особенно роскошные, но как-то по особенному импортные – сине-белая курткас массой карманов самых неожиданных очертаний, всяких пряжечек, клапанчиков ицветных вставочек, джинсы цвета темного янтаря, сине-красные кроссовки икрасная шапочка с задорным белым петушком вместо кокарды. Незнакомец,выдержанный в основном в колерах французского флага, бросался в глаза, как«роллс-ройс» перед пивным ларьком у центрального рынка. Дежурная смена вкупе сболтавшимися без дела омоновцами, хоть и привыкшая ко всему на свете,откровенно таращилась на яркого, пестрого, раскованного варяжского гостя – чтообладателя потрясающей кепочки ничуть не смущало, знай бродил себе сжизнерадостной улыбкой ребенка, вознагражденного за пятерку стотысячнойассигнацией и радостно ждавшего теперь открытия «Детского мира» с целью скупитьего целиком. Едва завидев Дашу, странный гость бросился к ней и вскричал:

– Мадемуазель Дария! Я имел честь видеть вас на фото укомиссар Дюруа, который и есть рекомендовать для вас меня! Мои извинения завнезапный визит эта префектура, как вы есть заняты, но я не иметь знатьместоположений ваша вилла!

Даша тоже хотела бы знать расположение своей виллы… Омоновцыявственно хрюкнули. Француз тем временем с невыразимым изяществом поцеловалДаше ручку. Прекрасно сообразив, что надолго станет предметом для шуток, Дашасердито мотнула головой:

– Пойдемте, мсье…

– Флиссак, Рене Флиссак! – нежданный гость подхватилодной рукой объемистую красную сумку и вприпрыжку припустил вслед за Дашей,треща: – Вы извиняйте столь скоропалительный визит, но меня предупредили вМоскве, что междугородный связь с Сибери есть ненадежный, и я выбрал азарт…риск…

– Вы не из полиции часом?

– Часом? О, я не часом, я днем. На несколько днем… Нет,я не полиция. Комиссар Дюруа – добрый, как это… когда одна экола он и я!

– Школьный друг?

– Уи, мадемуазель Дария! Так именно. Эколе, друг… Такименно. Мы учиться одна эколе. Я есть писатель криминальный роман… о, неСименон! Не настолько мэтр, но десять романов у меня издаваться, один даже вБельжик… Я хочу теперь после десять… десять и после один…

– Писать одиннадцатый? – Даша уже начала егонеплохо понимать. – Еще один?

– Уи! Роман о страшной мафия рюсс. Я не хочу, какдругие, писать и не бывать. Мне непременно нужно бывать, чтобы я видел моиглаза, как все есть. Какого цвета дома, какая там улица, как все быть направду…о, каждый свой обычай, и я не хочу обижать хозяин, но ваши ажаны там, внизу,курят на дежурстве, и это видит посетитель… Ги Дюруа писать ваш адрес,рассказать, как искать префектура – и вот я здесь. Один любезный ажан ваэропорту остановить мне такси, я сказал шоффэр «городская ментовка», и менябыстро довозили, даже с приятная музыка, магнитофон. Только такси у вас дороже,чем в Пари, я понимаю, Сибирь…

«Сколько ж, интересно, таксер с тебя содрал, с откровенноголоха? – подумала Даша. – Уж наверняка снял столько, будто вез доШантарска от самой французской границы, да еще делал крюк через Стамбул…»

И ничего не поделаешь – придется тратить время, как-тоустраивать и развлекать по мере возможности. Пельменями накормить, что ли.Святое дело, если вспомнить, как принимали ее в Париже…