этот период «ускоренно развивалось только производство и научные исследования в области военной электроники» и «только части огромных и бессмысленных вложений в военно-промышленный комплекс хватило бы для преодоления этого вопиющего отставания в электронике». Действительно в 1970-е годы стало нарастать отставание в области гражданской электроники от передовых буржуазных держав. Однако оно, конечно, не было столь разительным, как это представляется авторам многих современных публикаций. Пожалуй, самой серьезной проблемой в этой сфере был вопрос о персональных компьютерах, на производстве которых еще в начале 1960-х годов убедительно настаивали ряд выдающихся ученых, в частности академики М. В. Келдыш и Н. Н. Моисеев и профессор Я. Б. Кваша. Однако надо иметь в виду, что, во-первых, в этот период, до создания общедоступных информационных сетей, персональные компьютеры, в отличие от их промышленных образцов, по большей части играли роль обычной пишущей машинки и никоим образом не влияли на сам научно-технологический прогресс; и, во-вторых, не следует представлять дело таким образом, что в Советском Союзе вообще ничего не делалось в этом направлении. Достаточно сказать, что еще в начале августа 1962 года вышло специальное Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР № 831–353 «Об организации Центра микроэлектроники — «Научного центра» (НЦ) и комплекса НИИ и КБ в союзных республиках», в состав которого к 1966 году вошло уже шесть научно-исследовательских институтов и пять заводов, в том числе НИИ микроприборов (НИИМП), точного машиностроения (НИИТМ), точной технологии (НИИТТ), материаловедения (НИИМВ), молекулярной электроники (НИИМЭ) и физических проблем (НИИФП) и заводы «Элион», «Компонент», «Ангстрем», «Элма» и «Микрон»[622]. Именно на базе этого НЦ, которое вошло в состав Министерства электронной промышленности СССР, по инициативе его главы Александра Ивановича Шокина в начале 1976 года в Зеленограде был создан НПО «Научный центр», объединивший 39 предприятий из разных уголков страны, где в мае 1981 года был разработан первый советский персональный компьютер «Электроника НЦ-8010», а в 1983 году запущен в производство Диалоговый вычислительный комплекс (ДВК-1)[623].

Понятно, что в рамках одной книги невозможно рассказать обо всех успехах, проблемах и провалах советской экономической системы и политики, поэтому всех тех, кто особо интересуется данной темой, мы отсылаем к работам самых авторитетных специалистов по истории советской экономики того периода — Г. И. Ханина, Р. А. Белоусова, А. В. Шубина и ряда других. В заключение лишь отметим, что вопреки традиционному взгляду, согласно которому советская экономическая система (или, как теперь принято говорить, «модель») была с самого начала порочна, а значит, обречена, в корне не верна и сознательно политизирована. По нашему глубочайшему убеждению, в годы брежневского правления нарастающие кризисные явления в советской экономике были связаны не с самой экономической системой социализма, а с рядом проблем сугубо субъективного свойства: с застоем в кадровой политике, в неверных управленческих решениях и в необходимости структурной перестройки всего народно-хозяйственного комплекса страны. Кстати, ровно об этом же писал и говорил нобелевский лауреат по экономике В. В. Леонтьев, который в период горбачевской перестройки приезжал в СССР для оценки состояния советской экономики.

б) Итоги экономического развития: макроэкономические показатели

Надо сказать, что вопрос о темпах и итогах развития советской экономики в период IX–XI-й пятилеток до сих пор является предметом давних и довольно жестких споров, которые во многом продиктованы политическими взглядами оппонентов. Совершенно очевидно, что в советской экономике этого периода были как крупные достижения, так и прискорбные провалы. Однако многие авторы, презрев известные законы диалектики, выпячивают либо первое, либо, напротив, второе, не пытаясь «без гнева и пристрастия» оценить во всей совокупности все эти многосложные процессы.

Понятно, что планы этих пятилеток, утвержденные на XXIV, XXV и XXVI партийных съездах, как и в прежние времена, намечали известное увеличение темпов роста производства, выпуска товарной продукции, роста внутреннего национального продукта и других параметров по отношению к достигнутым результатам. Хотя, впрочем, какого-либо прорывного ускорения темпов роста производства и производительности труда они уже не предполагали, так как само его снижение во многом объяснялось все возрастающими масштабами самого производства.

Какова была общая динамика объемов валового роста производства и роста производительности труда к предыдущей пятилетке по всему народному хозяйству страны довольно отчетливо видно из данной таблицы, хотя надо признать, что в разных научных публикациях эти цифры довольно серьезно «гуляют» в ту или иную сторону, в чем можно убедиться даже на примере этих работ[624]:

Нетрудно заметить, что все эти объемы все больше сокращались. Хотя при этом надо заметить, что в целом все же шел поступательный прирост как ВНП, так и всей промышленной и аграрной продукции. То есть, иными словами, не было абсолютного отрицательного спада, а тем более кризиса экономической системы страны. Наблюдался только спад темпов роста этих традиционных показателей развития советской экономики. Более того, как показали ряд ученых (С. В. Смирнов, О. В. Орусова[625]), вопреки устоявшемуся мнению о том, что именно «свертывание косыгинских реформ привело к этой ситуации», не соответствует действительности. Например, если обратиться к индексам промышленного роста СССР и США в брежневскую эпоху, то обнаружится, что в период первой косыгинской реформы, то есть в годы VIII-й пятилетки, «советская и американская промышленности росли одинаковыми темпами», а уже в 1970-е годы по этому индексу СССР стал опережать своего основного конкурента, где наблюдались существенные циклические спады. Только в конце 1980-х годов, уже на исходе горбачевской перестройки и фактической ликвидации советской экономической системы, США наконец-то смогут «догнать и перегнать» главного геополитического соперника по индексам промышленного производства.

Даже такой большой поклонник западной статистики, как профессор НИУ ВШЭ М. Р. Нуреев, ссылаясь на статистические данные «Handbook of Economic Statistics 1988», вынужден был признать, что при хроническом невыполнении плановых заданий всех трех брежневских пятилеток, тем не менее все же шел вполне реальный прирост почти всех показателей советской экономики[626]:

Более того, профессор А. В. Шубин абсолютно прав в том, что экономический рост в стране продолжался весь период «застоя», хотя темпы его были ниже, чем в официальной статистике. Однако даже записные критики советской системы, в том числе из зарубежных стран, признавали, что этот рост составлял 2–4 % в год, что по западным стандартам вообще выглядело нормально[627]. Более того, по его мнению, «суть понятия “застой” — не в прекращении развития», а в том, что советское общество в эпоху брежневского правления, отказавшись от масштабных экономических рывков, присущих сталинской эпохе, вступило в период «равновесия» или «стабильности». Как ни крути, но в целом основное промышленное и аграрное производство росло, благосостояние советского народа неуклонно повышалось (правда, это повышение не во