уже знакомые нам лица: полицейские, сотрудники Сэтерской клиники, терапевт, «эксперт в области вопросов памяти», прокурор и криминалисты.

Томас Квик, одетый в чёрную кепку, бело-синюю куртку-бомбер, чёрные брюки и кроссовки, явно не в настроении. Он требует слова перед тем, как приступить к эксперименту:

«Для начала я хочу обратиться к прокурору Кристеру ван дер Квасту и заявить, что я по-прежнему негодую из-за того, что случилось в понедельник. Я не понимаю, почему Кристер ван дер Кваст не может попросить у меня прощения!»

С момента унизительного фиаско в Гульдсмедсхюттане прошла всего неделя. После этого Квика и Биргитту Столе возили в Стокгольм, где вечером они встретились с ван дер Квастом, который тут же потребовал конкретных доказательств и «зрелого поведения» со стороны Квика. К такому обращению Квик не привык и в ярости ушёл со встречи.

И тут появляется чудесная возможность отомстить ван дер Квасту и уколоть его на глазах у всех!

«Не знаю, помешает ли мне это в сегодняшней работе. Надеюсь, нет. Если всё удастся, то произойдёт это уж точно не благодаря Кристеру ван дер Квасту. По моему мнению, в данном вопросе он поступил безответственно. На мой взгляд, он не способен абстрагироваться от личностных отношений и не видит разницы между человеком и ролью. Я разочарован и надеюсь, что Кристер ван дер Кваст найдёт в себе мужество лично извиниться передо мной».

Сеппо Пенттинен притворяется, будто не слышит этой прелюдии и пытается вернуть Квику хорошее настроение, рассказывая, что им удалось сделать почти всё, о чём тот просил перед экспериментом. Было очень непросто найти копию такой необычной машины, как «Мазда Комби 929L». На такой в 1988‐м ездил Квик, хотя принадлежала она маме Патрика Улофссона. Но вот теперь она здесь.

Тут же находится и манекен, представляющий Йенона Леви, и человек, готовый исполнить роль сообщника Квика.

«Мы исходим из того, что Томас и Патрик Улофссон, которого Квик назвал своим сообщником, познакомились с Йеноном Леви и в этом автомобиле приехали из Уппсалы в Эльсту», — поясняет Пенттинен.

Кажется, раздражение Томаса Квика потихоньку сходит на нет: теперь ему куда интереснее представляется инсценировка убийства.

Следственный эксперимент начинается на дороге, откуда машина съезжает во двор. Всё должно быть в точности так, как в тот день, когда Квик приехал сюда с Йеноном Леви. Роль сообщника исполняет Анна Викстрём, а Йенона Леви — Сеппо Пенттинен. Когда подойдёт время «убивать Леви», Пенттинена заменит манекен.

Квик, «Патрик» и «Йенон Леви» подходят к машине, и Томас заявляет, что необходимо оторвать рукав рубашки: так он сможет связать руки Пенттинена-Леви. Важно точь-в-точь воссоздать все детали и обстоятельства преступления — лишь тогда Томас сможет вспомнить, как всё проходило. Об этом знают все присутствующие, ведь именно это с самого начала объяснял Свен-Оке Кристиансон, говоря о специфической методике допроса. Рукав отрывают и отдают Квику.

Узел, конечно, не идеален, но Пенттинен со связанными руками садится рядом с водителем. Анну Викстрём Квик просит сесть сзади и закрыть дверь.

— И покажите, что у вас с этой стороны нож.

— Хорошо, — отвечает Викстрём-Патрик.

— Опустите окно, чтобы камера могла лучше всё это заснять, — просит Квик: он хочет, чтобы на плёнку попал момент, когда Йенону угрожают ножом.

— Пока мы едем, нож надо держать у горла, — объясняет Квик Анне Викстрём.

Ян Ульссон внимательно наблюдает за происходящим и записывает каждую деталь. Он вдруг осознаёт, что Квик ведёт себя, как режиссёры предыдущих фильмов с участием его самого. Он то задумчиво бродит, то зажигает сигарету — а затем вновь начинает дирижировать «актёрами», показывая, как развивались события.

На то, чтобы воссоздать всё в мельчайших подробностях, уходит ужасно много времени, но вот, наконец, можно уступить место и шофёру: он будет за рулём, поскольку Квику это дело доверить не могут. Камера снимает короткую поездку от дороги до домика. Квик доволен результатом.

На шести допросах по делу об убийстве Леви Квик представил множество версий развития событий: то он нанёс один удар камнем по темечку жертвы, то два; то ударил Леви по макушке домкратом; то стукнул его ломом по лбу, то снова по макушке, но уже топориком и так далее. На допросах меняются и места гибели Йенона Леви: то он умирает у дачного домика в Эльсте, то — в Рёрсхюттане, где его тело и было обнаружено.

Участники следственного эксперимента слегка нервничают: где и каким орудием Леви будет убит на сей раз? Ян Ульссон точно знает, где именно Леви погиб и чем наносились удары. Но он молчит. Квик должен сам рассказать об этом — без чьей-либо помощи.

Подобные вопросы, видимо, мучают и Квика. Он говорит Сеппо Пенттинену, что хочет «потрогать домкрат», одновременно представляя себе, как общается на английском с Йеноном Леви. Английский Квика просто ужасен, но его знаний вполне достаточно для небольшого диалога.

— Я ему, значит, говорю «Take it cool» и тому подобное, — объясняет он.

Сеппо Пенттинен даёт Квику домкрат, но тому это совсем не нравится. Это не та модель, тут должен быть вот такой вот «прутик», — поясняет он.

— Неужели никто не разбирается в домкратах? — интересуется Квик.

— Я в них полный ноль, — признаётся Пенттинен.

У них завязывается долгий диалог о домкратах, но в итоге оба приходят к выводу, что совершенно ничего в них не понимают. Теперь можно вернуться к следственному эксперименту.

Квик достаёт нож и перерезает рукав рубашки, которым был связан «Йенон Леви». Начинается дикая охота. «Леви» бежит к дороге, но Квик настигает его. «Леви» падает и ударяется плечом, объясняет Квик.

«Сообщник» держит «Леви», а Квик отвешивает ему «пару приличных оплеух» и царапает его ножом по груди.

— И вот тут — сильный удар в область живота, а потом ещё пару ударов вот так и — как мне это видится — с этой стороны. А теперь хочу подержать домкрат и камень, — продолжает Квик, по-прежнему сомневающийся в выборе орудия преступления.

Но сначала он желает показать, с какой силой пинал Леви. Лежащий на земле манекен весит около восьмидесяти килограммов.

Квик изо всех сил ударяет по кукле, но из-за своего веса та даже не шевелится. Это примерно как бить по стене: боль невыносимая.

— Ай-ай! — стонет Квик, схватившись за больную ногу и прыгая на другой.

Некоторые зрители незаметно отворачиваются или делают вид, что их заинтересовало что-то другое.

Когда Квику удаётся снова собраться с силами, он уже определился с орудием преступления:

— Камень. Это был камень, — говорит он и показывает, как ударяет камнем по виску уже лежащего без сознания Леви.