между ними и своим самоповреждающим поведением. Ранняя травматизация может нарушить способности к символизации и вербализации своего опыта. Лишение свободы и содержание под стражей способно само по себе подействовать как «триггер» для рекуррентных эпизодов самоповреждения, поскольку пробуждает воспоминания о более ранних переживаниях унижения и бессилия. Чувства подавленности, беспокойства, напряжения и деперсонализации возникают как реакция на заключение под стражу и резонируют с болезненными воспоминаниями. Вся ситуация заключения в пенитенциарном учреждении может действовать как бессознательный «триггер» для женщины, высвобождая болезненные и ошеломляющие чувства, с которыми она пытается справиться с помощью самоповреждения. Иными словами, неспособность идентифицировал, конкретный внешний «триггер» для акта самоповреждения не является убедительным доказательством наличия у женщины эндогенного расстройства настроения. Чувства, описанные как «симптомы», можно трактовать как объяснимую реакцию на ситуацию деградации и унижения, которая вызывает болезненные воспоминания о подобных переживаниях в ранние годы жизни.

Описанная модель самоповреждения отражает особенности терминологии психопатологии и медицинскую точку зрения на поведение как индикатор расстройства личности и как таковая является недостаточной и, по моему мнению, в конечном счете ограниченной. В ней присутствует тенденция сосредоточения на патологии, а не на смысле поведения и на локализации причин и мотиваций самоповреждающего поведения женщин в рамках той психиатрической классификации, которая наилучшим образом подходит для них. Это создает ограниченную и дегуманизирующую модель понимания символической, так же как и непосредственной, функции самоповреждения. Данная модель является отступлением к царству женского безумия и сама по себе отражает процесс растепления: согласно ей, самоповреждение может быть свойством «сумасшедших» женщин и не признаваться объяснимой реакцией на невыносимые условия.

Клинический случай.

Патрисия: преднамеренное самоповреждение, совершенное женщиной, пережившей инцест

Патрисии было 23 года, когда ее арестовали и обвинили в нападении, приведшем к тяжким телесным повреждениям, в нанесении которых она признала свою вину после того, как ее первоначальное обвинение в ранении с намерением убить было пересмотрено в процессе судебного разбирательства. Она ударила своего парня в грудь ножом в ходе тривиального спора. Патрисия чуть не пронзила его легкие, при этом, по ее словам, в момент нанесения удара ей хотелось убить его. В тот момент это побуждение не было ей понятно, перед встречей с парнем Патрисия не планировала его убивать и не готовила оружие, чтобы нанести ему удар. Она всегда носила с собой нож, что заставляло ее «чувствовать себя в безопасности». До этого случая Патрисия не использовала его против кого-либо другого, кроме себя самой; она призналась, что использовала его только для того, чтобы порезаться, нанося себе крошечные раны в местах, которые никто не мог видеть, например, на внутренней поверхности бедер, на груди и ступнях. Патрисия была переведена в отделение закрытого типа для подготовки психиатрического заключения после большого депрессивного эпизода, случившейся у нее в тюрьме, где она первоначально содержалась в течение двух месяцев, прежде чем была переведена в больницу. Серьезные попытки самоповреждения, которые Патрисия предпринимала, будучи под стражей, убедили тюремную администрацию в ее уязвимости и, прежде чем она поступила в отделение закрытого типа, ее перевели в больничное крыло тюрьмы. Впоследствии она была приговорена к принудительной госпитализации в региональном отделении закрытого типа по статье 37 Закона «Об охране психического здоровья», а также, в интересах общественной безопасности, была ограничена в свободе действий согласно статье 41 того же закона.

На первоначальном осмотре в приемном отделении Патрисия предстала замкнутой, хрупкой, по-детски непосредственной, она с трудом смотрела собеседнику в глаза. Патрисия пожаловалась на трудности со сном, заявив, что у нее бывают кошмары, но не смогла описать их содержание. Она нервничала в присутствии сотрудников больницы мужского пола, а также других пациентов, особенно мужчин, и, похоже, ей было трудно кому-либо доверять. Однажды, когда Патрисия сообщила о том, что ей приснился кошмар, медбрат, чтобы поддержать, положил ей на плечо руку: он был поражен, когда это вызвало вспышку ярости и страха у Патрисии, которая обвинила его в «изнасиловании». Спустя несколько недель пребывания в палате Патрисия установила тесные взаимоотношения с медсестрой, часто просила поговорить с ней в частном порядке, раскрывая ей свои секреты.

Психиатрическая оценка в тюрьме была проведена тщательно, и Патрисии сообщила, что ее отец подвергал ее сексуально насилию в раннем подростковом возрасте, а также что в прошлом она злоупотребляла наркотиками, страдала от анорексии, сбегала из дома и намеренно наносила себе повреждения. У Патрисии было четыре старших брата, самый старший из которых был старше ее на 6 лет, самый младший — всего лишь на полтора года. Как единственная девочка и самый младший ребенок Патрисия пользовалась особыми привилегиями. Она описала себя как «папина девочка». Когда она была ребенком, отец проводил с ней время наедине, брал ее развеяться в другие города и помогал ей с домашними заданиями. Свою мать Патрисия описала как «слабую» женщину, которая работала уборщицей, и работа эта занимала по много часов в день, а потому она не могла свободно распоряжаться своим временем, чтобы уделять внимание детям. На протяжении детства Патрисии ее мать страдала от астмы и хронической усталости, часто оставаясь в постели по несколько дней подряд. Хотя она никогда не подучала психиатрического лечения, оказалось, что она также страдала от депрессии. Патрисия вспомнила об отчаянии и тревоге, которые она испытывала, видя мать такой слабой и хрупкой. У нее была тайная убежденность в том, что у ее матери была некая форма рака, которая в конечном счете убила бы ее, оставив Патрисию полностью ответственной за домашнее хозяйство, что вынудило бы ее стать суррогатной женой отцу. Она была привязана к своим дедушке и бабушке по материнской линии, которые жили по соседству.

Отец неоднократно подвергал Патрисию сексуальному насилию, начиная с 11-летнего возраста, и она отчетливо вспоминала, однажды посла школы, когда никого больше не было в доме, он последовал за ней в ее комнату, наблюдал, как она переодевалась, снимая школьную форму, а затем изнасиловал ее. После первого случая сексуального насилия Патрисия втайне порезала себе кожу на ступнях. Позднее она начала резать внутреннюю поверхность бедер, а в некоторых случаях делала крошечные порезы на гениталиях. Она описала эти порезы как знаки для самой себя о том, что с ней случилось что-то ужасное и разрушительное; она