поведения является такой примитивный механизм защиты, как расщепление, при котором хорошие и плохие аспекты опыта сохраняются раздельно, с тем чтобы защитить человека от невыносимых чувств утраты либо тревоги. Женщина, совершающая самоповреждающие действия, пытается уничтожить свою психическую боль путем причинения себе боли физической. Она также косвенно атакует тех людей из своего окружения, кто не смог защитить ее или помочь ей справиться с невыносимыми воспоминаниями и чувствами, так что она находит себя вынужденной выразить эти ощущения в отношении своего тела. Эта агрессия может подпитываться гневом, испытываемым к опекунам, которых она некогда идеализировала, также ею может быть предпринята попытка защитить данных людей от этой ее ярости, заключающаяся в том, что она эту ярость оборачивает против себя.

Психиатрическая модель

Самоповреждение и пограничное расстройство личности

Было установлено, что самоповреждающее поведение в значительной степени ассоциируется с диагнозом «пограничное расстройство личности», а также в меньшей степени с «антисоциальным расстройством личности». Одной из диагностических характеристи пограничного расстройства личности является наличие преходящего психоза, который может быть связан с преднамеренным самоповреждением двумя способами: во-первых, женщины могут говорить, что наносят себе вред, реагируя таким образом на голоса; во-вторых, психоз приводит к уходу от реальности и возникновению измененного состояния сознания, именуемого диссоциацией, в котором действие может совершаться человеком без обычной сопутствующей эмоциональной реакции, физических ощущений или осознанного понимания.

Это может объяснить чувство разрядки и отсутствие боли, которые типичны для тех, кто практикует самоповреждение (Adshead, 1997).

В своем исследовании женщин-заключенных, которые причиняли себе вред, Уилкинс и Койд выявили, что нанесение женщиной самой себе увечий «явилось единственной переменной, которая идентифицировала подгруппу женщин-заключенных с тяжелым расстройством личности и множественными импульсивными расстройствами» (Wilkins, Coid, 1991, р. 247). Для данной подгруппы (7.5% женщин, содержащихся в лондонской тюрьме, склонных к самоповреждению) также был характерен опыт проживания в детстве в условиях нестабильной семейной обстановки и депривации, а также в значительной степени — опыт переживания в семьях физического и сексуального насилия, в то время как должный контроль отсутствовал.

Их криминальная история также отличалась от криминальных историй других преступников, не совершавших актов самоповреждения, и характеризовалась ранним началом настойчивого совершения серьезных преступлений широкого спектра и устойчивыми поведенческими моделями. Авторы обнаружили, что женщины, практикующие нанесение себе увечий, демонстрируют аномальное психосексуальное развитие и полиморфную перверсию. Несмотря на их серьезную психопатологию и неоднократные и частые контакты со специалистами по психиатрии, эти женщины подвергались содержанию под стражей в течение длительных сроков и при этом психиатрические больницы «не желали или не могли справиться с их поведением».

Самоповреждение как инструмент редукции симптомов

Существуют доказательства того, что функция самоповреждающего поведения у женщин с пограничным расстройством личности заключается в том, чтобы получить облегчение от аффективных компонентов расстройства, т. е. от их переживаний, и что дефицит управлении импульсами связан с другими нарушениями импульсного контроля (Wilkins, Coid, 1991). Авторы заключают, что основным расстройством является высокая степень интенсивности депрессивных и тревожных чувств, а не расстройство поведения.

Авторы предполагают, что самым важным фактором в формировании самоповреждающего поведения и управлении им является освобождение от напряжения, беспокойства и депрессии, о котором сообщали опрощенные женщины. Также авторы считают, что данный фактор имеет большее значение, нежели факторы окружения. Уилкинс и Койд нашли подтверждение данной гипотезы в том, что эпизоды нападений на самих себя среди женщин-заключенных указывают на наличие у них серьезных и обширных психиатрических патологий, а не только отражают институциональную среду, в которой данные женщины находятся (Wilkins, Coid, 1991). Исследование данных авторов включало скрининг всех оказавшихся под стражей женщин сотрудниками медслужбы на предмет нанесения ими себе увечий в прошлом, а также в ходе личных досмотров их проверяли на наличие признаков рубцевания на кожных покровах и слизистых оболочках. Для контрольной группы из общего числа заключенных были случайным образом набраны 62 женщины.

В более позднем исследовании Койд с соавторами использовали кластерный анализ феноменологических переменных и связанный с ним профиль симптомов самоповреждения у 74 женщин, находящихся под стражей (Coid et al., 1992). Авторы идентифицировали подгруппу женщин, которые ранили себя, чтобы облегчить проявления своего основного тяжелого симптома — расстройства настроения; женщины данной подгруппы также получили диагноз пограничного расстройства личности.

Наблюдались четкие различия между данной подгруппой женщин, прибегающих к самоповреждающему поведению, и теми, кто осуществлял самоповреждение реактивно, т. е. не в результате расстройства настроения или реагируя на жизненные события, а в результате психического заболевания или попытки самоубийства. Для женщин с диагнозом пограничного расстройства личности основной функцией самоповреждающего поведения было облегчение от нарастающих чувств напряжения, депрессии, беспокойства и гнева, которые усиливались в течение дня и для которых не было выявлено каких-либо конкретных внешних причин. Женщины этой подгруппы указывали на отсутствие во время самоповреждения физической боли, а также на успешное снижение симптомов аффективного расстройства. Они также находили, что самоповреждение снимало деперсонализацию и дереализацию. Иными словами, использование самоповреждения приводило к освобождению от тревожных психологических переживаний и способствовало возвращению чувства, что «я реальна».

Реактивное самоповреждение

Женщины, калечащие себя в ответ на глубинные чувства напряжения, беспокойства и подавленности резко контрастировали с другой группой женщин, которые могли четко идентифицировать триггеры во внешнем мире, предшествовавшие их решению нанести себе повреждение, и которым не был поставлен диагноз пограничного расстройства личности. Данная группа была идентифицирована как повреждающие себя в результате реакции на внешние события, а не по причине «внутренних» расстройств настроения и влияния симптоматики. Также было установлено, что самоповреждающее поведение этих женщин имеет другое основание. Они не калечили себя преимущественно в вечернее и ночное время, как это делали женщины, у которых было