Разумеется, болтался. В конце концов к западу от Пекосазакон олицетворяла только Эллен Карвер. Это ее работа, и она никому не позволитпомешать ей делать то, что нужно.

К примеру, своему прежнему сыну.

Из нагрудного кармана комбинезона она достала маленькуюкаменную скульптурку. Паука, вырезанного из серого камня. Скульптурка на ладониЭллен Карвер завалилась налево: не хватало одной отбитой ноги. Спинка паука поформе немного напоминала скрипку.

— Тэк! — произнесло стоящее у стола существо с раздутойфизиономией — грубой пародией на лицо женщины, которая десять часов тому назадчитала дочери книжку «Любопытный Джордж» и с ней на пару пила чашку какао. Нотеперь глаза на этом лице переполняла злоба. Существо вскинуло вторую руку надголовой, едва не достав до лампы над столом.

— Тэк ах ван! Тэк ах лах! Ми хим ен тоу! Ен тоу!

Пауки-отшельники поспешили к ней из подлестничной тьмы, изящиков стола, из темных углов камер. Выстроились в круг. Существо медленноположило каменного паука на стол.

— Тэк! — прокричало существо. — Ми хим ен тоу!

Пауки на мгновение застыли. Их было не больше пятидесяти,каждый размером с изюминку. А потом круг разорвался, и пауки двумя колоннамиустремились к двери. Существо, бывшее Эллен Карвер до того, как Колли Энтрегьянувез ее в Китайскую шахту, наблюдало за их исходом. Потом убрало каменнуюскульптурку в карман.

— Евреи должны умереть, — сообщило оно пустой комнате. —Католики должны умереть. Мормоны должны умереть. «Грейтфул дэд» должны умереть.— Существо помолчало. — Маленькие набожные мальчики тоже должны умереть.

Оно подняло руки Эллен Карвер и начало задумчиво барабанитьпальцами Эллен Карвер по ключицам Эллен Карвер.

1

— Святое дерьмо! — воскликнул Стив. — Это же надо!

— Клево, — поддержала его Синтия, а потом оглянулась, чтобыпосмотреть, не обидела ли она старика. Но Биллингсли куда-то подевался.

— Юная леди, — повернулся к ней Джонни, — клево — это измолодежного жаргона, который придумывается каждым новым поколением лишь затем,чтобы как-то выделиться. Так что на самом деле ничего клевого здесь нет. Простомило.

— Клево, — улыбаясь повторила Синтия.

Как догадался Джонни, «Американский Запад» построили в концесороковых или в начале пятидесятых годов, после второй мировой войны, когдакинотеатры уже не напоминали монстров двадцатых и тридцатых и еще непревратились в многофункциональные комплексы, какими стали в шестидесятые.Биллингсли зажег несколько ламп вдоль экрана и в оркестровой яме, но этогохватило, чтобы осветить весь зал. Благо размерами он не поражал. Большинствосидений осталось на месте, хотя красный бархат выцвел, во многих местахпорвался и покрылся плесенью. Во всю сцену тянулся экран, громадный белыйпрямоугольник сорок на двадцать футов, на котором в свое время Рок Хадсонобнимался с Дорис Дей, а Чарлтон Хестон состязался со Стефеном Бойдом.

Экран и оркестровую яму разделяла сцена, как предположилДжонни, архитектурное излишество, поскольку к тому времени, когда построиликинотеатр, водевиль уже умер. Так для чего же ее использовали? Наверное, дляполитических речей и выпускных школьных вечеров. Джонни легко мог представить себе,как к сидящим в зале с трибуны обращался кандидат на должность старшегозолотаря Навозного округа. Но для чего бы ни служила эта сцена в прошлом, те,кто посещал вышеозначенные церемонии, не могли предположить, какая судьба будетуготована ей в настоящем.

Джонни огляделся, слишком уж долго отсутствовал Биллингсли,и увидел старика, идущего узким коридорчиком, что вел от туалетов. У старикатам припасена бутылка, вот он и пошел промочить горло, ничего больше, подумалДжонни, но не почувствовал запаха спиртного в дыхании ветеринара, когда тотпроходил мимо, а этот запах Джонни улавливал без труда, поскольку сам бросилпить.

Они последовали за Биллингсли на сцену, к группе людей,которых Джонни уже начал воспринимать (не без теплых чувств) как «Обществовырвавшихся из когтей Колли Энтрегьяна». Их шаги гулко отдавались в пустомзале. В огнях оркестровой ямы, которые Биллингсли включил, повернувсоответствующие выключатели на распределительном щите слева от сцены, их фигурыотбрасывали длинные тени. А наверху, нет, пожалуй, со всех сторон, завывалветер пустыни. От этого воя по спине Джонни пробегал холодок… но он не моготрицать, что звук этот обладает некой притягательностью… хотя в чем онасостоит, он сказать не мог.

Нет, не лги. Ты знаешь. Биллингсли и его друзья тоже этознали, именно поэтому они и пришли сюда. Бог сотворил человека с тем, чтобы онслышал и этот звук, а зал кинотеатра — естественный усилитель. И особеннохорошо этот звук слушается, когда ты сидишь перед экраном со своими давними приятелями,окруженный тенями легенд, выпивая за прошлое. Звук этот говорит, что уход —никакая не беса, что уход — единственный выход, который имеет смысл. Этот звукнаверху завлекает в пустоту и удовольствия небытия.

В центре пыльной сцены, перед лишенным занавеса экраном,располагалась жилая комната: кресла, софа, торшеры, кофейный столик, дажетелевизор. Вся мебель стояла на большом ковре, напоминая выставочный образец вкаком-нибудь Доме мебели. Джонни даже подумал, что именно так выглядели быдекорации, если бы Эжен Ионеско[54] вставил подобный эпизод в «Сумеречнуюзону». Завершал картину бар темного дуба. Джонни как раз разглядывал его, когдаБиллингсли один за другим зажигал торшеры. Джонни заметил, что провода уходилив щели под экраном. Чтобы эти щели не расширялись, их аккуратно заклеилиизоляционной лентой.

Биллингсли кивнул на бар:

— Со старого ранчо Серкла. Куплен на аукционе. Хьюз Хансен ия раскошелились на семнадцать баксов. Можете вы в это поверить?

— Откровенно говоря, нет. — Джонни постарался представитьсебе, на какую сумму потянул бы этот бар в одном из маленьких антикварныхмагазинчиков в сохо. Он раскрыл двойные дверцы и увидел, что бар полностьюукомплектован. Спиртное не высшего класса, но и не барахло. Джонни быстрозакрыл бар. В отличие от бутылки «Бима», позаимствованной в «Клубе сов»,бутылки в баре вызвали желание поближе познакомиться с их содержимым.

Ральф Карвер уселся в кресло-качалку. По лицу чувствовалось,что он никак не может отделаться от мысли, будто ему все это снится. Дэвидподошел к телевизору.

— А он принимает какие-нибудь… А, все понятно. — Мальчикзаметил под телевизором видеомагнитофон, присел и взял в руки лежащие на немкассеты.