— Сынок… — начал было Биллингсли, но замолчал.

Дэвид быстро просмотрел названия: «Соскучившаяся по сексупарочка», «Сексуальные дебютантки», «Удовольствия на яхте» и положил кассеты наместо.

— И вы все это смотрите?

Биллингсли, смутившись, пожал плечами.

— Для практики мы уже староваты, сынок. Когда-нибудь тыпоймешь.

— Послушайте, это ваше личное дело. — Дэвид поднялся. — Япросто спросил, ничего больше.

— Стив, посмотри. — Синтия отступила назад, скрестивзапястья, подняла руки над головой и покачала ими. Огромная темная птицанеторопливо полетела по экрану, покрытому слоями десятилетиями осаждавшейся нанем пыли. — Ворона. Неплохо, а?

Стив улыбнулся, встал рядом с ней, сложил руки и вставилвперед один палец.

— Слон! — рассмеялась Синтия. — Клево!

Дэвид рассмеялся вместе с ней. Весело и задорно. Ральфповернулся к нему, его лицо осветила улыбка.

— Неплохо для парня из Лаббока, — прокомментировала Синтия.

— Следи за тем, что говоришь, если не хочешь, чтобы я вновьначал называть тебя булочкой.

Синтия высунула язык, закрыла глаза и вставила большиепальцы растопыренных рук в уши, до такой степени напомнив Маринвиллу Терри, чтоон громко расхохотался. Смех этот его удивил, даже испугал. Ведь у негосложилось твердое убеждение, что где-то между встречей с Энтрегьяном и закатомон начисто утратил способность смеяться… особенно над глупыми шуточками.

Мэри Джексон, которая все ходила по периметру гостиной иразглядывала мебель, теперь посмотрела на слона Стива.

— А я могу изобразить силуэт Нью-Йорка, — объявила она.

— Неужели? — заинтересовалась Синтия.

— Давайте посмотрим, воскликнул Дэвид. Это был голосмальчишки, ожидающего увидеть новый захватывающий фильм.

— Хорошо. — Мэри подняла руки, вытянула пальцы. — Значит,так… одну секунду… Я этому научилась в летнем лагере, но это было так давно…

— Чем это вы здесь занимаетесь?

От резкого голоса Джонни вздрогнул. И не он один. Мэри, такта даже вскрикнула. Силуэт города, начавший было формироваться на киноэкране,исчез.

Одри Уайлер стояла между левой лесенкой, ведущей на сцену, игостиной, бледная, с огромными округлившимися глазами. Тень ее падала на экран,создавая свой собственный образ, о котором создательница даже не догадывалась:плащ Бэтмена.

— Вы, должно быть, такие же чокнутые, как и Колли. Он где-торядом, ищет нас. Прямо сейчас. Разве вы не помните, что слышали шум мотора,Стив? Это он возвращался в город! Но вы стоите здесь… зажгли свет… играете вкакие-то детские игры!

— Свет не будет виден снаружи, даже если мы зажжем вселампы, — ответил Биллингсли. Он пристально вглядывался в Одри. Как догадалсяДжонни, старик пытался понять, где он видел ее раньше. Возможно, в «Сексуальныхдебютантках». — Это же кинотеатр. Стены свето- и звуконепроницаемые. Потому-тоон нам так нравился.

— Но Колли нас ищет. И в конце концов найдет. В Безнадеге нетак уж много мест, где можно спрятаться.

— Пусть найдет. — Карвер поднял винтовку. — Он убил моюмаленькую девочку, увел жену. Я знаю, кто он такой, женщина. Пусть приходит.Мне есть чем его встретить.

Одри с сомнением смотрела на Ральфа, потом передела взглядна Мэри, не нашла ничего интересного и вновь повернулась к Биллингсли.

— Он может проникнуть сюда незаметно для нас. Здесьнаверняка полдюжины дверей, а может, и больше.

— Да, но все закрыто накрепко, кроме окна в женском туалете.Я как раз вернулся оттуда, положил пустые бутылки на подоконник так, что онипосыпятся вниз, если Колли попытается открыть окно. Мы услышим его, мэм, акогда он придет сюда, нашпигуем свинцом. — Произнося эту тираду, ветеринарпристально смотрел на Одри, переводя взгляд с лица на ноги, по мнению ДжонаЭдуарда Маринвилла, очень даже неплохие ноги.

Она же взирала на Биллингсли как на круглого идиота.

— А вы слышали о ключах, старина? В таких маленьких городаху копов есть ключи от дверей всех учреждений.

— От работающих есть, — кивнул Биллингсли. — Но «АмериканскийЗапад» давно уже закрыт. Двери не просто заперты, они заколочены. Подросткираньше забирались сюда по пожарной лестнице, но в марте эта лафа для нихкончилась. Лестница рухнула. Нет, полагаю, мы тут в полной безопасности.

— Во всяком случае, здесь куда безопаснее, чем на улице, —внес свою лепту Джонни.

Одри тут же развернулась к нему, уперев руки в бока.

— И что же вы сооираетесь делать? Сидеть здесь изабавляться, изображая животных на этом гребаном экране?

— Успокойтесь, — подал голос Стив.

— Если хотите, успокаивайтесь сами! — рявкнула Одри. — А яхочу выбраться отсюда!

— Мы все хотим, но сейчас не время. — Джонни огляделостальных. — Кто-нибудь не согласен со мной?

— Уходить отсюда в темноту — безумие, — кивнула Мэри. —Ветер дует со скоростью пятьдесят миль в час, все в песке. Энтрегьян сможетперестрелять нас по одному.

— А что изменится завтра, когда стихнет буря и взойдетсолнце? — спросила Одри. Обращалась она к Джонни, а не к Мэри.

— Я думаю, наш друг Энтрегьян умрет до того, как кончитсябуря. Если уже не умер.

Ральф согласно кивнул. Дэвид, сидевший на корточках околотелевизора, пристально вглядывался в Джонни.

— Почему? — спросила Одри. — С чего вы это взяли?

— Вы его не видели? — вопросом на вопрос ответила Мэри.

— Разумеется, видела. Но не сегодня. Сегодня я толькослышала, как он ездил вокруг… ходил… говорил сам с собой. Со вчерашнего дня яего не видела.

— Нет ли тут чего-нибудь радиоактивного, мэм? — обратилсяРальф к Одри. — Не добывали здесь урановую руду, не хранили какое-нибудьоружие? Может, атомные боеголовки? Потому что коп вроде бы разваливался наглазах.

— Я не думаю, что это лучевая болезнь, — засомневалась Мэри.— Я видела фотографии больных, и…

— Внимание. — Джонни поднял руки. — Я хочу внестипредложение. Почему бы нам не сесть в кружок и не обговорить все это? На худойконец убьем время, но я очень надеюсь, что отыщется идея, благодаря которой мывыберемся отсюда. — Он посмотрел на Одри и обворожительно ей улыбнулся, судовлетворением отметив, что она немного оттаяла, хотя и не расслабиласьполностью. Видать, остатки прежнего обаяния остались при нем. — По-моему, этоболее продуктивное решение, чем забава с тенями на экране.