— Доктор Ларкин сказал, — жестом прервав Райена,вступил в разговор Эрон, — что, по утверждению Роуан, ее спутник внекотором смысле не является человеком. Она хотела провести с ним генетическиеисследования и выяснить, может ли он скрещиваться с людьми и, в частности, сней самой. С этой целью она прислала на анализ также и свою кровь.

Наступило неловкое молчание.

На какое-то мгновение Райеном овладела паника, но он тотчасовладел собой и, успокоившись, облокотился на стол.

— Я не знаю, чему верить, а чему — нет в отношенииэтого странного субъекта, — произнес Райен. — Честное слово, не знаю.Тем более не могу поверить в историю, которую сочинили члены Таламаски. Вся этацепочка из тринадцати ведьм кажется мне, мягко говоря, неправдоподобной. А еслиоткровенно, то я в нее не верю. И полагаю, что мое мнение разделяет большинствочленов семьи. — Он посмотрел на Майкла. — Одно можно сказатьопределенно. Тебе совершенно некуда отправляться на поиски Роуан. В Женеве тытолько зря потратишь время. Таламаска насквозь прочесала Женеву. В Доннелейтедежурит наш частный детектив, который следит за этим местом двадцать четыречаса в сутки. Кроме того, Таламаска тоже не дремлет и делает со своей сторонывсе возможное. А эта организация, надо заметить, имеет большой опыт в подобныхделах. Остается Нью-Йорк. Но и там мы не нашли никаких следов, которыезаслуживали бы внимания, если не считать поддельных чеков. Однако полученная поним сумма денег была незначительна, поэтому они не вызвали особых подозрений.

— Ясно, — сказал Майкл. — Куда же мне тогданаправиться? И вообще что мне делать? Мне кажется, эти вопросы напрашиваютсясами собой.

— Согласен, — ответил Райен. — По вполнеочевидным причинам мы не хотели рассказывать тебе того, что нам удалосьвыяснить. Но теперь, когда ты все знаешь, надеюсь, поймешь, что лучше всегобудет тебе последовать совету доктора Роудза и остаться дома. Это разумно слюбой точки зрения.

— Есть еще кое-что, — не удержался, чтобы незаметить, Пирс. Будь Райен не таким усталым и взвинченным, он, скорее всего,возразил бы сыну, однако события последних дней окончательно выбили его изседла, поэтому ему ничего не оставалось, как молча прикрыть рукой глаза.

— Ты должен нам рассказать все, — продолжалПирс. — Рассказать все, что произошло в этом доме на Рождество. Я долженэто знать. Потому что это касается непосредственно меня. Дело в том, что на мнеостались Мэйфейровский медицинский центр и целая куча прочих дел. Каждому изнас приходится говорить друг с другом. Майкл, я хочу знать, что произошло. Ктоэтот человек? Что он собой представляет?

Майкл чувствовал, что должен что-то сказать в ответ, но накакое-то мгновение ему показалось это невозможным. Откинувшись назад в своемкресле, он сначала уставился невидящим взором в пустоту, потом обвел глазамилежащие на полу кипы книг и патефон, после чего украдкой взглянул на Мону.

Она вольготно раскинулась в кресле, перекинув ногу черезподлокотник. Для своего белого траурного платья, которое она с притворнойскромностью расправила между ног, девушка выглядела чересчур взрослой. Ееустремленный на Майкла взгляд был исполнен иронии — именно так она взирала нанего в ночь накануне смерти Гиффорд.

— Роуан ушла с этим мужчиной, — сказала Мона тихим,но отчетливым голосом. — Тем самым, который снова вошел в наш мир.

Эти слова она произнесла свойственным подросткам ровным ибезапелляционным тоном, в котором явственно прослеживалось раздражение тупостьювзрослых. Она говорила так, будто речь шла не о чем-то непостижимом, а о самомзаурядном явлении жизни.

— Да, она ушла с ним, — продолжала Мона. —Тем самым парнем с длинными волосами. Тощим мутантом, призраком, дьяволом,Лэшером — называйте его как хотите. Майкл затеял с ним драку возле бассейна, итот сбросил Майкла в воду. Там, на улице, до сих пор сохранился запах этоготипа. Точно такой же, как в той комнате, в которой он был рожден.

— Прекрати нести чепуху, — сдерживая в себеразбушевавшийся гнев, Райен перешел на шепот. — Кажется, я просил тебя нелезть в эти дела.

— Когда они покидали дом, — как ни в чем не бывалопродолжала Мона, — Роуан включила сигнализацию, чтобы Майклу пришли напомощь. Впрочем, не исключено, что это сделал ее спутник. Даже дураку понятно,что здесь произошло.

— Мона, приказываю тебе немедленно покинутькомнату, — кипя от негодования, процедил Райен.

— Ни за что, — дерзко ответила она.

Майкл молчал. Он слышал все, что они говорили, но не знал,как следует к этому относиться. Сначала ему хотелось рассказать о том, какРоуан пыталась остановить того типа, который сбросил его в бассейн. Но потомрешил, что упоминать об этом не имеет смысла, тем более что Роуан оставила еготонуть в этом бассейне. Тем более что Роуан не принадлежала себе. А находиласьпод принуждением!

Райен раздраженно хмыкнул.

— Позвольте мне вам кое-что сообщить, —выдержанным тоном воскликнул Эрон. — Доктор Ларкин располагает большимколичеством неизвестных нам сведений. Например, рентгеновскими снимками кистейрук, ступней, позвоночника и таза. Кроме того, у него имеется энцефалограммамозга и прочие результаты анализов. Исходя из этих данных, известный намсубъект в определенном смысле не является человеком. А представляет собойуникальный продукт генетики. Он относится к отряду млекопитающих. Вернее сказать,к приматам. Внешне похож на нас. И так же, как мы, теплокровный. Тем не менеечеловеком он не является.

Пирс взглянул на отца с таким настороженным видом, будтобоялся, что тот в любой момент может выйти из себя.

— Я поверю в это только тогда, — встряхнувголовой, произнес Райен, — когда увижу результаты тестов собственнымиглазами. Либо когда мне это скажет сам доктор Ларкин.

— Папа, вспомни, такая же точно картина вырисовываласьи в результате судмедэкспертизы, — напомнил ему Пирс. — Ты же самтолько что упомянул о том, какой они нам прислали ответ. Помнится, онисообщили, что образцы либо испорчены, либо загрязнены, либо подвергнутыкакой-то обработке. В противном случае исследуемая ими ткань и кровь должна быпринадлежать субъекту, имеющему отличное от человека генетическое строение.

— То же самое говорит Мона, — еле слышно произнесМайкл, слегка приподнявшись и окинув взглядом сначала Райена, а затем Мону.

Что-то в поведении Эрона все время вызывало у Майклабеспокойство, однако он не мог понять, что именно, и даже не отдавал себеотчета в том, что был встревожен, пока не отвел от него взгляд.