Наступила тишина. В комнату вошла Мона и, усевшись в кожаноекресло в дальнем конце комнаты, уставилась на Майкла. На ней было простое белоеплатье и белый бант — наиболее подходящий наряд для ребенка в день траура. Онане сказала ни слова, поэтому на нее никто не обратил внимания и, возможно, дажеее появление осталось всеми, кроме хозяина, незамеченным. Майкл не могвоспротивиться ее присутствию, да и не видел к этому никаких предпосылок,поскольку все, что происходило на семейном совете, не было для девочкисекретом. Мона с каждой минутой все больше его очаровывала, равно какпробуждала в нем угрызения совести. Сыграв не последнюю роль в его возвращениик жизни, она стала частью его выздоровления. Благодаря ей он воспрянул духом ибыл готов приступить к решительным действиям.

Проснувшись утром после проведенной с Моной ночи, он вовсене глядел на нее глазами безумца, не ведавшего, как девушка оказалась в егопостели. Скорее наоборот. Он как будто знал, кто она была на самом деле, атакже знал, что и она это знает.

— Вам нельзя уезжать, — произнес Эрон.

Твердость его голоса застигла Майкла врасплох. Он понял, чтомыслями витает совсем в другом месте. В самом деле, он не мог не думать о Моне,не мог не вспоминать ее упоительных ласк. А в какое изумление его поверглачудом появившаяся на улице Старуха Эвелин!

— Вы не знаете всего, что случилось, — пояснилсвою точку зрения Эрон.

— Что вы имеете в виду, говоря все?

— Боюсь, нам не следует рассказывать тебе все, —ответил Райен. — Но, прежде чем продолжить разговор, позволь кое-что тебесообщить. Мы до сих пор не знаем, где находится Роуан и что с ней произошло. Явовсе не имею в виду, что случилось нечто ужасное. Мне хотелось бы, чтобыименно это ты себе уяснил.

— Ты уже говорил со своим врачом? — неожиданноочнувшись от забытья, Пирс вступил в разговор с такой готовностью, словно отего участия зависел исход деловых переговоров. — Что он тебе ответил?Уверен ли он, что ты полностью выздоровел?

— Джентльмены, я вполне здоров. И намеренбезотлагательно заняться поисками своей жены. Теперь скажите, кто возглавляетрасследование по ее исчезновению? У кого находится дело Роуан Мэйфейр?

В качестве преамбулы к своей речи Эрон в соответствии сбританским стилем поведения выразительно прочистил горло.

— Таламаска и семья Мэйфейр найти ее не смогли, —произнес он. — Другими словами, огромная поисковая работа и большиеденежные средства были затрачены впустую.

— Ясно.

— А теперь послушайте, что нам известно. Роуан уехалавместе с высоким темноволосым мужчиной. Как мы уже говорили, есть свидетелитого, как они вместе летели в самолете, направляющемся в Нью-Йорк. НаканунеНового года она определенно была в Цюрихе. Оттуда их следы ведут в Париж, а изПарижа — в Шотландию. Несколько позже их видели в Женеве. Вполне вероятно, чтоиз Женевы она снова попала в Нью-Йорк. Но мы в этом не уверены.

— Вы хотите сказать, что она вполне может находитьсягде-то в пределах нашей страны?

— Да, — ответил Райен. — Может, но мы точноничего не знаем. — Он замолчал, как будто собирался с мыслями или простопотому, что больше ему нечего было добавить.

— Роуан с этим мужчиной, — продолжил Эрон, —также побывала в Доннелейте, в Шотландии. В этом у нас нет никаких сомнений.Меж тем как мы не имеем достаточных доказательств того, что эта пара посещалаЖеневу. О нахождении Роуан в Цюрихе мы судим только по тому, что оттуда онасовершала кое-какие банковские операции. В Париже она самостоятельно проделаланесколько медицинских тестов. Что же касается Женевы, то оттуда, мне думается,она позвонила своему коллеге доктору Сэмюэлю Ларкину в Калифорнию. И оттуда же,полагаю, направила ему результаты проведенных в одной из местных клиник тестови прочие медицинские образцы.

— Это правда, что она позвонила этому доктору? Он личноразговаривал с ней?

С одной стороны, это известие дало Майклу надежду, но сдругой — жалило его в самое сердце. Он чувствовал, как заливается краской.Почему его жена позвонила не ему, а своему старому другу, какому-то доктору вСан-Франциско? Майкл, не желая выдавать себя, изо всех сил старался сохранятьспокойный вид, будто ничего не произошло.

— Да, — подтвердил Эрон, — она позвониладоктору Ларкину двенадцатого февраля. Разговор был коротким. Она сказала, чтопосылает ему посылку с медицинскими тестами, образцами, анализами и прочим. Ипросила передать этот материал в Институт Кеплингера для изучения. Предупредив,что ее просьба сугубо конфиденциальна, Роуан сказала, что сама свяжется с ним.Кроме того, она дала понять, что их разговор в любой момент может быть прерван.Доктор Ларкин утверждает, что в ее голосе ощущалась тревога. Все это, вместе взятое,дает нам основания полагать, что она находилась в опасности.

Майкл сидел спокойно, пытаясь осмыслить то, что услышал, ипонять, что это значило. Поначалу его больно кольнула весть о том, что еголюбимая жена звонила другому мужчине, но потом начала вырисовываться совсемдругая картина.

— Именно об этом вы не хотели мне говорить? —спросил он.

— Да, — ответил Эрон. — Хочу только добавить,что люди, с которыми мы говорили в Женеве и в Доннелейте, выражали большоесомнение по поводу того, что Роуан поступала по собственной воле. Исходя изпоказаний свидетелей, к такому же заключению пришли и детективы, которых нанялРайен. Хотя никто из опрошенных слово принуждение ни разу не произносил.

— Понятно. Но ведь она была жива и здорова, разговорила с Сэмюэлем Ларкиным. Вы сказали, это было двенадцатого февраля? —чтобы еще раз удостовериться, переспросил Майкл.

— Да…

— Ладно, а что говорят люди, которые ее видели? Я имеюв виду служащих клиник, в которых она появлялась.

— Ни в одной из клиник ее никто не заметил. Но выдолжны понимать, что речь идет об огромных институтах. Нет ничего удивительногов том, что Роуан и Лэшер смогли проскользнуть внутрь, не привлекая к себевнимания. В зависимости от ситуации, Роуан вполне могла представиться штатнымврачом или лаборанткой. Наверняка она проводила какой-нибудь тест и удалялась,прежде чем могла вызвать у кого-либо подозрение.

— Об этом вы тоже узнали из материалов, присланныхдоктору Ларкину?

— Да.

— Потрясающе! Неужели это может проделать любойврач? — изумился Майкл.

Он старался, чтобы его голос звучал ровно. Хорошо, чтоникому не пришло в голову в это время пощупать его пульс.