— На толстячка, — сообщаю я и делаю очередной глоток. Мой избранник припадает к земле и машет железной трубой, к которой прикреплена арматура. Неплохой удар, но бездарно потраченный, если бы он попал в цель, противник точно бы склеил ласты прямо там.

— На этого обморока? — презрительно бросает дракон, — он вряд ли попадает в ворота с первого раза.

— Ему плохо видно, у него сполз шлем, — защищаю своего бойца я. — Сейчас он его поправит и…

Договорить я не успеваю, потому что толстяк получает оглушительную плюху и как мешок валится на землю. Пара секунд и его противник уже сидит на нем. Я улавливаю блеск ножа, и все заканчивается, Ва удовлетворенно крякает. Все так, как он и предполагал. Хотя, я понимаю, что бронированный проглот топил за тощего по другим соображениям. Понимаю и вздыхаю. Завтраки у дракона отвратительные, как и склочный характер. Такая натура.

Мы терпеливо ждем, пока победитель возится с трофейным мт’циклом и броней. А потом двигаем дальше, под затухающий аккомпанемент треска мотора. Броня и два мт’цикла, их счастливый обладатель спешить пропить завоеванное, а до ближайшего заведения день пути. Морковный самогон ждать не будет. Если ему, конечно, повезет до него добраться.

— Он его просто так убил? — Фогель пытается рассмотреть то, что осталось от побежденного.

— Не просто, — кидаю я и даю чуть вправо, стараясь держаться от места битвы подальше. Дракон нас уже покинул и несется сейчас вприпрыжку к месту трапезы. Я стараюсь не смотреть ему вслед просто волоку тележку, которую беспечно бросил чешуйчатый.

— В каком смысле непросто? — мой собеседник пытается рассмотреть подробности. Приглядывается, а потом начинает елозить руками по шлему в поисках защелок. Я ему помогаю. Какой ты все-таки нежный, милый Эразмус! Его основательно выворачивает наизнанку. Он падает на колени. Я усмехаюсь, слушая утробные звуки, которые издает колдун.

Мне его немного жаль. Привыкнуть ко всему непросто, с другой стороны: в моей Мусорной Долине все еда или цель или жертва. Или друг. Тут как кому повезет. Владения принцессы Беатрикс самое справедливое место в мире. В этих землях можно рассчитывать только на себя. Долина точно показывает, кто ты есть на самом деле. И ни разу не ошибается. Милосердно дает тебе шанс пожить еще и никогда его не отнимает. Это стоит принять, так как оно есть. Подружиться с ней и ее обитателями. Никакая блескушка не переплюнет здесь значение настоящей дружбы и понимания. Я даже не осознаю, что глажу Фогеля по спутанным пшеничным вихрам. Они такие, как я предполагала: мягкие, чуть влажные. Под шлемом голова потеет. Багровое солнце привычно дрожит над нами легким старческим тремором. Бесчувственно рассматривает нас: меня и м’техника, упавшего на колени перед принцессой Мусорной Долины Беатрикс Первой.

Первой, потому что других принцесс тут не было и не будет никогда. Во всяком случае, я на это искренне надеюсь. Я нежно прикасаюсь к его голове, чувствую т исходящее от него тепло. Держись мой дорогой колдун, тебе еще много предстоит узнать.

Надо дать милому Эразмусу возможность отдышаться и успокоиться. Хорошенького понемножку. Отхожу от него и присаживаюсь на тележку. Расстегиваю ремни и тоже снимаю шлем, подставляя лицо теплому ветру. Мусора вокруг почти не осталось, а то, что лежит в траве уже прах, который скоро исчезнет. А впереди, только холмы, поросшие редким лесом. Там граница моих владений. Где-то за ними. Оказывается, не такое уж оно и большое — мое королевство.

Фогель подходит ко мне и с мрачным видом присаживается рядом. Его еще бьет дрожь. Глупыш, думаю я, еда не должна пропадать, тут у нас никто не загадывает, сможет ли пообедать в следующий раз. Еда понятие относительное во всех смыслах Может, ты сам скоро ей станешь. Хотя, в нашем случае вряд ли, я окидываю взглядом горизонт. Ни галей, ни гнезд вампкрабов. Даже листиножки обычно густо населявшие обочины тропинок и те исчезли. Про павуков я не знаю, но судя по зарослям, прятаться им абсолютно негде. Долина дает нам очередной шанс. Ее милосердие и справедливость не знают границ.

Легкий ветер приятен и пахнет травой. Я протягиваю колдуну бутылку с последним глотком, но он отрицательно машет головой и сует в губы белый цилиндр сиги.

— Так зачем он его убил? — говорит он прикуривая.

Я поворачиваюсь к нему и смотрю в глаза пару мгновений. А потом просто пожимаю плечами, он так ничего и не понял.

— Ты же стрелял в нас, когда хотел пробраться в башню? Ты же хотел нас убить?

Он пытается ответить, хотя я и так знаю, что он хочет объяснить. Вся его речь, в конце концов, сведется к одному: ему было нужно, потому что его работа чинить Штуковины. Он был в тысяче Мусорных Долин и везде чинил Штуковины. Это его предназначение. Его долг, в конце концов. Он все говорит и говорит, объясняя то, что я уже поняла. Конечно, убил бы, но мы ему не по зубам. Поэтому я не слушаю, просто смотрю в его прекрасные глаза.

— Трикс! — бесцеремонно прерывает нас Ва, — глянь, что я для тебя нашел.

Чешуйчатый доволен как тысяча баронов в конце попойки, морда перемазана запекающейся кровью, глаза блестят. Протянув мне бумажный цилиндрик, он как пиявка присасывается к заветной баночке, которую выдергивает из тележки. Один глаз скошен на остаток, жадный дракон подозрительно пересчитывает количество, ведь рядом Фогель. А колдуну он не доверяет. Впрочем, математика сходится и чешуйчатый даже благородно протягивает мизерный остаток моему Эразмусу. Тот в ужасе отстраняется, непонятно правда от чего: зубастой пасти или от гнилушки.

«Иди ко мне, принцесса Беатрикс»

Несколько слов под синей печатью. Снизу закорючка. Меня накрывает жаркая волна. С ног до головы, проносится во мне, в голове стучит. Неужели я начинаю бояться? Становлюсь мнительной. Бред же. Хотя может все поменялось? Все-все?

— Это было у твоего рыцаря, — беспечно бросает Ва.

10. Отражение в старом зеркале

…