11. Ночной дозор Святых Сестёр

…

12. Экологический мониторинг

…

13. Абсолютно бесполезная вещь

…

14. Мистер Франек ла Патун

…

15. Все войны в мире

…

16. Держите девку!

Батарея в доспехах Фогеля сдыхает к концу третьего дня. Происходит это настолько неожиданно, что я не успеваю среагировать. Вот он бредет передо мной, погруженный в мрачные расчеты. Тычет пальцами в унитестер, пытаясь выяснить, сколько еще осталось. Вечные спутники — бронепластовые мухи, давно покинули орбиты над его головой. И вот он застывает и как подкошенный валится под куст.

— Ва! — зову я в панике. Мой дружочек немедленно оборачивается, он всегда в полной готовности. Его трудно поймать врасплох, даже если он пьян. Хотя он пьян всегда и периодически на это жалуется когда перебирает. Тут у моего боевого свинопатама болит голова, а приходится сражаться. И еще топать в такую даль, вместо того чтобы весело гонять окрестных баронов. Жизнь жестока и постоянно дает ему пинка под хвост

— Трикси! Он что — околел? — с надеждой интересуется чешуйчатый алкоголик и осторожно трогает колдуна лапой.

— Батарейка кончилась, балда ты, — нелюбезно хрипит Фогель, придавленный к земле тяжестью брони, — скажи спасибо, что протянула дольше, чем я рассчитывал.

— Спасибо, — издевательски благодарит дракон. — Будешь передвигаться ползком, как последняя черепаха?

— Иди к черту! — дерзит м’техник. В ответ Ва придушено квакает, что у него означает смех и легко приводит парализованного колдуна в вертикальное положение. Тот болтается в доспехе как гнилой орех в скорлупе. Милосердный дракон издевательски отряхивает Фогеля от налипшей сухой травы, а потом отходит на шаг и критически осматривает его.

— Теперь придется стоять здесь, приятель, — на полном серьезе произносит он, — как мишень для окрестных птичек. Памятники они любят, скажи Трикс?

Огорченный колдун начинает осыпать его бранью. Голова комично торчит из брони. На грязном лице проступает гнев. Видимо несносный характер дракона это заразно. Чтобы заболеть, достаточно пару раз с ним сцепиться, а дальше нанесет ветром.

Мой бронированный дружок гогочет и сообщает, что па Мустафа как-то по тихой грусти от несварения намутил памятник самому себе. С надписью «Владетель Старой Земли, луноликий алмаз мудрости, величайший покрыватель девственниц несменный па Вазарани» Поставил его в центре своего захудалого баронства. Тот памятник, птички уделали на раз-два. Всего заплевали, чувачок. Одна такая легко поимеет даже водяного быка в плане производства дерьма. Стоящий посреди деревни величайший покрыватель обосранный с головы до ног выглядит как-то не так, согласись? Как ты там говоришь? Парандокс?

«Парадокс», — мысленно поправляю я образованного дракона, тщетно надеясь, что вот прямо сейчас что-нибудь произойдет. Заклинание Фогеля опять не срабатывает.

Сидя на тележке я слушаю их перебранку, в которой Ва несомненно одерживает верх. Два бумажных свитка лежат у меня под бронежилетом.

«Девчонку полюбому живой!»

«Иди ко мне, принцесса Беатрикс»

Неопровержимое доказательство того, что Протопадишаху нужна вовсе не блескушка и не мои земли. Планы у на меня совсем другие. Почему? Если подумать, то мы никогда не встречались, а уж тем более никогда не видели друг друга. Я бросаю взгляд назад. Туда, откуда мы пришли. Где-то там сейчас колотят друг друга вонючие воинства. Там солдаты колченого прочесывают местность в тщетных поисках. Долина вдруг превратилась в многолюдное место, армии оборванцев теснятся в моем бедном маленьком королевстве. Сошедшие с ума от жадности бароны истребляют друг друга.

Дракон, заложив лапы за спину, важно шагает вокруг недвижимого Фогеля, что-то пытаясь тому втолковать. На массивном плече над буграми мышц в беспорядке торчит склеенная темной кровью чешуя, на заднице красуются два глубоких пореза, которые я кое-как обработала. Сейчас Ва напоминает изрядно побитую цаплю. Или неосторожного школьного учителя после встречи с отцом смазливой ученицы.

Как глубокомысленно говорит матушка бронированного: та подляна, которая может случиться, обычно случается. Мир ее бороде. Не знаю, чтобы я делала без ее многомудрых высказываний.

У Фогеля на лбу ссадина, а левый глаз заплыл багровым. Все это следы позавчерашнего. Причем по поводу раны на плече дракона я почти уверена. Вот не стоило выставлять милого Эразмуса на правый фланг. Ох, не стоило, с его то зрением! Тем более в сумерках. Тем более с заряженным дробью посохом. Мой чешуйчатый проглот тоже что-то подозревает, но я успокаиваю его как могу.

— Это тот рыцарь, Ва, ты просто до него не достал. В другом раскладе достал бы, не переживай, тебе не хватило пары секунд.

Ему достаточно моих слов, он благодарен за сочувствие. Конечно, я кривлю душой, но лишние знания, лишние печали. Мне становится грустно, от своего вранья. В который раз я предаю друга. Не говорю ему то, что обязана сказать. С другой стороны, милый Эразмус тоже не знает, что в горячке подстрелил дракона. И все же пока он палил в белый свет, его суета позволила мне навести шороху. Во всем есть свои плюсы, даже в самой дрянной ситуации, эту истину я уже уяснила.

Черт нас понес тогда в обход глубоко оврага встретившегося на пути. Все я виновата, пожалела выдохшегося колдуна. Уж очень жалко он выглядел, после дневного марша. Кашлял и сморкался, будто настал последний день его жизни. Глупое сострадание вышло нам боком. Обогнув рощицу, мы нос к носу столкнулись с очередными жадными вонючками под стягом, который я видела в первый раз в жизни. Что-то совсем безобразное, в сумерках было не разглядеть.

— Держите девку! —