надрывался их предводитель, потрясая над головой неимоверного размера топором. Я бы его даже поднять не пыталась, а этот полудурок вертел им как палкой с куском навоза, с которой обычно играют крестьянские дети.

Оборванцев было более полусотни, всех я посчитать не успела. И они были совсем отмороженными, раз вышли на охоту под вечер.

— Держите девку!

Ага. Сейчас, милый. Заняв позицию за грудой металлических ящиков, я рассматривала мечущихся под моим огнем врагов. Сердце заходилось в груди, в висках глухо стучало, пока я пыталась взять их на прицел. Храбрая маленькая принцесса Беатрикс, на шансы которой Мусорная Долина смотрит сквозь пальцы. Прекрасный автоматический посох к концу уже несколько устал и плевался магией, как бог на душу положит. Отчаянно мазал как мог. Ствол багрово светился в сумерках. Восхитительное зрелище, если просто сидеть в башне, отстреливаясь от осаждающих. Совсем по-другому чувствуешь себя, когда тебе в голову целят дубиной или молотом.

Припасов осталось кот наплакал, приходилось экономить. Посох бил мимо, бухали посохи противника в ответ, магия противно визжала и звонко цокала о металл. Босяков с каждой секундой становилось все больше. Бог знает, откуда они появлялись. Возможно, сбегались на шум перестрелки, стоны раненых и вопли пока еще живых? Что еще может привлекать местных жлобов? Насилие, блескушка, выпивка, запах ног. Четыре подпорки, на которых держится местная жизнь. Если их не дай бог убрать, все рухнет в один момент. Не успеешь и глазом моргнуть, как все поменяется. И не обязательно в лучшую сторону.

Ва носился между ними как угорелый, катался по земле, раскидывал противников. Но его отваги было недостаточно. Мой дракончик мало что мог сделать против такой толпы. Да и я тоже. Уж тем более Фогель, который, производил больше шума, чем пользы. Во всяком случае, я глохла при каждом его залпе. Не знаю, что там испытывал противник. Возможно, клал в штаны. Хорошо еще, что рыцарей было всего человек шесть. И первых двух я поймала в самом начале заварушки, когда они еще не оправились от неожиданности.

Ох и дали нам на орехи! Разбили мне шлем, пара пластин брони треснули, одна рассыпалась в прах. Фогель светился рождественской елкой, когда его окружила толпа и принялась трамбовать. Искры от ударов железа о броню взлетали как фейерверк. Поразительно, что при этом он отделался только ссадинами и подбитым глазом. А ведь я его уже почти похоронила.

Надо признать, в Долине начал твориться сущий ад. Если так пойдет дальше, наши шансы вернуться к Штуковине и зажить, как прежде становились все более призрачными.

А призрачные шансы совсем не то, что бы хотелось. Я делаю глубокий вдох, ветер пахнет цветами. Вдыхать больно, на моей груди гигантский уже начинающий зеленеть синяк. Последний рыцарь неплохо приложил меня, до того момента пока я все же не попала в него из почти отказавшего посоха. Он пытался выцелить меня, а потом сложился пополам, как тряпичная кукла и покатился вниз с холмика на котором стоял. Никогда не понимала эту глупую манеру подниматься в полный рост. Кому ты и что хочешь показать? Собственную глупость перед такими же неудачниками?

Кончилось тем, что мы храбро отступили и растворились в наливающейся темени. Не помню точно, но кажется, я пинками гнала перед собой дорого Фогеля, кряхтевшего от быстрого бега. Оставить его в качестве добычи черт знает кому, было выше моих сил.

— Принцесса! Принцесса! — м’техник умоляюще смотрит на меня, свою битву с драконом он проиграл по очкам. Уступил чешуйчатому в сварливости. Отвлекшись от размышлений, я вопросительно смотрю на него. Он таращит на меня целый глаз.

— Да? — мне хочется добавить — милый, но я сдерживаюсь. Принцессы никогда не показывают истинных чувств, так написано во всех книгах, которые я читала. Чувства и принцессы понятия противоположные.

— У меня на броне с боков две защелки, — говорит Фогель. — Я не смогу самостоятельно выбраться, это не предусмотрено. Это старая модель, когда садятся батарейки, уже ничего не поделаешь. Новые расстегиваются сами. Контора экономит на экипировке.

Опять эта контора! Всеобщая забота и понимание, так кажется. В каждой букве лицемерие и жмотство. Экономит на моем милом Эразмусе, раз ни на чем другом сэкономить не может. Интересно, сколько у них стоит эта забота, у этих крохоборов? Наверное, очень дорого. Зато все в красивой обертке. Забота, понимание, милосердие и прочая туфта. Я же дарю свою милость совершенно бесплатно. Великая принцесса Беатрикс, вот кто я. Несчастная повелительница Долины Мусора.

— Ладно, чувачок, — снисходительно произносит Ва, — показывай, где у тебя что. Так уж и быть, выпущу тебя, хоть ты мне и неприятен.

С видом победителя он возится с колдунской броней, осторожно отщелкивая железными когтями защелки. Передняя пластина доспехов отпадает, вслед за ней вываливается вконец изможденный м’техник. Запашок от него идет неаппетитный мягко говоря. Наблюдая, как он неуклюже валится в траву, я подавляю смех и тут же прикусываю губу. Воняет знатно. Что творится у меня под броней, я боюсь представить. Нет. Положительно надо сворачивать к реке и помыться. Неделя в бронежилете даром не пройдет, даже если ты принцесса. А принцессы благоухают фиалками, а вовсе не потом.

— Святая Матушка! — молит дракон и комично заживает нос, — да ты совсем протух, чувачок! Тобой можно пугать даже дермонов. А кролики к тебе и на сто шагов не приблизятся.

— Кошки! Кошки, ящерица, — злобно стонет милый Эразмус. Подколки дракона выводят его из себя. Потом он со стоном переворачивается и садится, прислонившись к уже бесполезной броне. Ее кстати придется бросить. Хотя и жаль бесконечно. Найти на Старой Земле что-то работающее надо сильно постараться. Оно не валится к тебе в ноги, как манна небесная. А доспехи у Фогеля отличные после последней стычки на них ни царапины, в отличие от моего разбитого бронежилета. Он конечно недотепа и посеял шлем, но и без него они хороши. Я мучительно размышляю. Нет, все-таки оставим их здесь, несмотря на слабую возможность отыскать к ним батарею или подзарядить старую. Увы, лишняя тяжесть в сегодняшней ситуации может привести к нехорошему.

Фогель пытается пнуть чешуйчатого ногой. Тот совсем вывел его из себя. Ва ржет чистым драконьим смехом, от