- И что Елена? Отказала вам?

- Еще как! Разозлилась так, что аж руки затряслись, Яне стала настаивать, зачем, если ей так неприятно…

- Кто был на свадьбе из ее знакомых? - Настя свернулана следующую тропинку.

- По-моему, только девочка из салона, Ленкина сменщица.Больше вроде бы никого.

- Кстати, об этой сменщице. - Настя лицемерно сделалавид, что вспомнила только сейчас. - Вы знали о том, что Елена разрешала ейпользоваться своей квартирой для интимных свиданий?

- Конечно! Вот этого Лена как раз совершенно нескрывала. Несколько раз даже, помнится, когда мы встречались, она говорила, чтоНина сейчас у нее и ей нужно как-то убить время, чтобы не помешать. Потом Ниназвонила, и Ленка ехала домой.

- А зачем она это делала? Ведь они не были близкимиподругами, а это же так неудобно: гулять где-то после работы, выжидать, покаквартира освободится. На это обычно идут ради близких друзей, а Нина была дляЕлены фактически посторонней.

- Анастасия Павловна, Лена была очень доброй. То есть…- Наталья замялась, подыскивая более точное определение, - ей ничего ни длякого не было жалко. Она не была доброй в смысле отношения к людям, наоборот,она была очень критичной, язвительной, злой, особенно по отношению к мужчинам.Вы бы слышали, что она говорила про эту Ниночку! Но при этом если она моглакому-то хоть чем-то помочь, она не задумывалась ни на минуту. Ведь когда мыпознакомились, она меня, первую встречную, ночью привела к себе, не побоялась,более того, отдала мне шубку просто под честное слово, у нее даже телефонамоего не было. А если бы я ее не вернула?

- Может, ей в голову не приходило, что вы можете невернуть шубу? У вас такая располагающая внешность, и Елена вам верила, -предположила Настя.

- Да нет же, она все понимала. У воров и мошенниковвнешность всегда располагающая. Я уверена, что Ленка понимала. Но при этом ейне было жалко этой шубы.

- И еще вопрос, Наташа. В квартире у Елены мы нашлилистки с напечатанным текстом. На одних написано "Так мне и надо", надругих - "Я этого достойна".

Ничего по этому поводу не скажете?

Наталья снова задумалась. Закурила.

- Я была у Ленки дома всего два раза: когда меняограбили и на другой день, когда шубу возвращала. После этого мы встречались вгороде, или гуляли, или в кафе сидели, или на пляж ездили. Так что о предметахв ее квартире я мало что могу сказать. Но слова "Так мне и надо"Ленка повторяла часто, это точно.

- А "Я этого достойна"?

- Ни разу не слышала.

Разговор с Натальей Разгон занял несколько часов, Настенравилось, что наблюдения журналистки были точны, а выводы основывались нафактах, а не на ощущениях.

И теперь, обложившись листками и карточками, на которые онавыписала все, что показалось интересным и важным, и из материалов дела, и израсшифровок диктофонных записей бесед Андрея Чеботаева с людьми в Новосибирске,Настя почувствовала, что Елена Щеткина ожила, стала понятней. Она пересталабыть загадочной.

"Жила-была девочка Лена…" - начала онарассказывать сама себе, заглядывая в записи.

***

Профессор Щеткин был известным ученым-биохимиком, помешаннымна науке и готовым закрывать глаза на все, что помешало бы ему заниматьсялюбимым делом. Его жена Лариса Петровна работала бухгалтером в одном из НИИновосибирского Академгородка. Супруги трудились в разных институтах, ноАкадемгородок - все-таки не Москва, и там все про всех знали, тем паче что ижили компактно. Щеткин был одним из немногих, кто в советское время считался ибыл выездным, и его жена и дочь щеголяли в наимоднейших заграничных тряпках.

Леночка, которая всегда была красивым ребенком, училасьтолько на "отлично" и с самого первого класса прочно удерживалапозицию лидера. Мальчики влюблялись в нее, девочки восхищались или завидовали.И вот в пятом классе произошло ужасное: к Щеткиным на несколько дней приехалародственница из деревни, и Лена заразилась от нее вшами. Ничего страшного,несколько дней посидеть дома, два-три раза вымыть голову керосином - и проблемыкак не бывало. Лариса. Петровна запаслась справкой из детской поликлиники отом, что у Лены острое респираторное заболевание, и принялась за лечениеревевшей от горя дочери.

- Никто не узнает, - убеждала ее мама, - у тебя справкао том, что ты простыла. Ты только сама никому не говори, и все будет хорошо.

На второй день к Лене зашла подружка-одноклассница,проведать больную. Лена встретила ее с тюрбаном на голове.

- Привет! Что с тобой? Грипп?

- Простыла, - заученно ответила Лена. - Насморк.

И кашляю.

Для убедительности она даже кашлянула пару раз.

- А почему голова завязана?

- А… это мама мне голову помыла, - не растеряласьдевочка.

- Как это - голову помыла? - возмутилась подружка. - Тыже простужена. Мне моя мама говорит, что нельзя мыть голову, когда болеешь.

Лена молча пожала плечами, против слов чужой мамы аргументову нее не нашлось, а авторитет взрослых был пока еще достаточно высок.

- Слушай, а откуда так керосином воняет? - спросиланастырная подружка, сморщив носик. - От тебя, что ли? Ну точно, от тебя.

К этому Лена готова не была, растерялась и выложилазадушевной подружке все как есть.

- Только никому не говори, ладно? - попросила она. -Дай слово, что не скажешь.

- Клянусь! Честное пионерское под салютом всех вождей!- торжественно произнесла та.

Но многого ли стоили "честные пионерские слова",данные двенадцатилетней девочкой, в начале восьмидесятых? Вероятно, немного,потому что когда через три дня Леночка Щеткина появилась в классе, ее встретилиулюлюканьем. "Вшивая! Вшивая!" - радостно кричали те, кто еще недавносчитал Лену первой умницей и красавицей класса. "Я не буду с ней сидеть,от нее керосином воняет, я от нее вшами заражусь!" - горланили мальчики,мстя ей за то, что не обращала на них внимания.

Лена убежала из школы и прорыдала дома до самого возвращенияматери с работы.

- А я тебе говорила, нельзя никому доверять, нельзяникому ничего рассказывать, - сердито выговаривала ей Лариса Петровна. - Тактебе и надо, болтать меньше будешь.

Мать действительно частенько повторяла девочке о том, чтоязык надо держать за зубами и никому ничего лишнего не говорить. Папа выездной,его постоянно проверяют и милиция, и КГБ, и не нужно, чтобы люди знали, чего исколько у них в семье есть. Лариса Петровна ходила, к примеру, уже три года водной и той же шубе, и зачем кому-то знать, что муж на самом деле привез ейиз-за границы еще две, которые она с большой выгодой продала приятельницам вНовосибирске. Люди завистливы, поучала мама дочку, они не любят, когда другиеживут лучше, чем они сами, и из зависти делают другим всякие пакости. Могутанонимку написать и еще что-нибудь придумать. А папа постоянно под контролеморганов, потому что часто ездит за границу, к нему - внимание особое, и что быв семье ни происходило, за порог квартиры этого выносить нельзя. "Еслитебе очень хочется чем-то поделиться, поделись со мной, - говорила ЛарисаПетровна Леночке. - Зачем тебе эти глупые подружки, которые не только всеразболтают, но еще и переврут?"