мальчики, неопытные и доверчивые, которых можно было бы научить и подчинить. А ещё им нужно было, чтобы родственники и думать забыли, что я вообще существовал на этом свете. Цена вполне устроила моих мнимых родителей, и они меня продали. – Айзек фыркнул. – Как я позже узнал, я был не первым «сыном». На это их пьяных мозгов хватало. На самом деле я был только рад избавиться от них. К тому же мне понравился мой новый дом – настоящий дом.

Савьо, потрясённо слушавший Пса, сочувственно прошептал:

– Я и подумать не мог, что кто-то способен продать ребёнка.

Айзек поморщился.

– Ты слишком многого не знаешь о жизни. Детей продают в места и похуже, причём настоящие родители.

– А почему ты не сбежал от тех, кто выдавал тебя за сына?

– Я пробовал. Сбегал, прятался, но рано или поздно им всё равно удавалось узнать, где я. Большинству мальчишек из подворотни и дела нет до дружбы или высоких рассуждений о предательстве, зато им всегда есть дело до медяка или куска хлеба. Мои мнимые родители отлично умели этим пользоваться. И тогда они приходили за мной. – Пёс поёжился и уставился вдаль застывшим взглядом. – Двухметровый пьяный мужик с тяжёлыми, словно молоты, кулаками и его визгливая жёнушка – тоже с вечно синим носом и тонкой хворостиной в руках. Это было весьма неприятно. Но остановило меня даже не это… – Айзек замолчал.

– А что? – Вопрос буквально сам сорвался с языка писаря.

– Ты слишком любопытен, друг Савьо. – Пёс улыбнулся, стараясь смягчить ответ.

– Извини… Я не хотел.

– Ничего. – Айзек встряхнулся, отгоняя воспоминания. – Тогда-то, во время своих скитаний по улицам, я и попробовал эти грибы. Разумеется, я понятия не имел, съедобны ли они, но голод брал своё. Так что можешь смело есть их. Они проверены на мне. – Парень снова улыбнулся и отгрыз кусок гриба. – Между прочим, они довольно вкусные.

Ночь в лесу, на уже порядком остывшей земле, под непрестанный аккомпанемент настырных комаров вовсе не способствовала отдыху. Наутро Савьо проснулся злым и невыспавшимся. Да и утром, если уж на то пошло, этот предрассветный час язык назвать бы не повернулся. Ворча себе под нос, юноша поплотнее завернулся в плащ и попытался заснуть, но Айзек снова бесцеремонно растолкал его.

– Нам надо отправляться в путь. Ищейки Дьюхаза не будут ждать, пока мы выспимся.

При упоминании имени проклятого работорговца сон моментально слетел с Савьо. Недовольно хмурясь и непрестанно охая, юноша неуклюже поднялся: тело закоченело за ночь, и, казалось, каждый мускул, каждый сустав теперь ноет и болит, жалуясь на столь немилосердное с собой обращение.

Усмехнувшись, Пёс протянул писарю скромный завтрак: сухари и вяленое мясо.

– Вода в ручье. Можешь попить и умыться.

Солнце низко висело над укутанным предрассветной дымкой горизонтом, когда беглецы уже направились дальше по ведущей в обход селения дороге. Ёжась от утренней сырости и стараясь по возможности меньше шевелить руками, ибо вчерашняя тренировка давала о себе знать, Савьо плёлся позади Айзека и с лёгкой завистью смотрел на друга, который всё так же был полон сил и бодро шагал по желтеющей траве обочины.

Парни благополучно миновали и следующий, уже пробудившийся город, не встретив ни единой живой души. Свежий ветер, дувший им в спины и словно подгонявший беглецов поскорее убраться с земель Фарленда, умиротворённость готовящейся к осеннему сну природы и расстаравшееся вовсю солнце вскоре привели Савьо в такое благостное расположение духа, что писарь и думать забыл обо всех неприятностях и ноющих мышцах, наслаждаясь гармонией с природой. Но стоило только писарю приноровиться к темпу ходьбы и погрузиться в мечтания о тех днях, когда ему не будет нужды спать на земле, питаться кое-как и учиться обращению с оружием, как воздух прорезал отчаянный детский крик. Савьо замер на месте, ошеломлённый и встревоженный. Не прошло и пары секунд, как душераздирающий призыв о помощи повторился.

– Это там! – Пёс бросился по уходящей вправо от основной дороги тропе, которая взбиралась на невысокий холм и терялась в зарослях кустов на вершине.

Когда парни продрались сквозь густое сплетение ветвей и увидели происходившее у подножия холма, Савьо ужаснулся. Одетый в броню воин – правда, без шлема и латных рукавиц – избивал плачущего и вопящего мальчишку лет семи. Процедив сквозь зубы какое-то ругательство, Айзек ринулся вниз. Спотыкаясь и оскальзываясь на мокром склоне, Савьо поспешил следом.

Увидев бегущих к нему парней, воин поднял валявшийся в стороне кистень и направился к своей жертве, намереваясь побыстрее покончить со всем.

– Эй! Прекрати! – Пёс сбросил мешавшую ему котомку и выхватил один из кинжалов. – Немедленно остановись!

Писарь в очередной раз поскользнулся на траве и, не удержав равновесие, плюхнулся, с ужасом глядя, как воин замахнулся своим грозным оружием на отчаянно пытавшегося отползти мальчика. Айзек наудачу метнул в мужчину кинжал, который угодил в закованный в сталь бок и отлетел в сторону. Это лишь на мгновение отвлекло воина от своей жертвы, но теперь Псу хватило времени, чтобы добежать до него и повиснуть на занесённой для удара руке.

– Хватит! Это же ребёнок!

Воин стряхнул с себя Айзека, но парень в мгновение ока снова оказался на ногах и ухватился за цепь, соединяющую рукоять и усеянный шипами шар. Воин зарычал от злости и дёрнул кистень на себя. Пёс тут же отпустил оружие и изо всех сил толкнул потерявшего от неожиданности равновесие мужчину. Воин упал, загрохотав латами, и после пары тщетных попыток подняться затих, растянувшись на земле. Айзек подобрал с земли кистень и зашвырнул подальше.

Подоспевший Савьо уже склонился над окровавленным мальчиком и осторожно проверял, не сломаны ли кости. От каждого прикосновения паренёк вздрагивал и всхлипывал.

– Тише, тише, мы не обидим. – Савьо погладил несчастного по голове и принялся рыться в своей сумке в поисках какой-нибудь тряпки и воды, чтобы смыть кровь. Подошедший Айзек бросил рядом с писарем свою котомку.

– Вода в ней. Что с парнем?

– Куча ушибов, но, кажется, без переломов. Хотя я могу ошибаться. Возможно, повреждено что-то внутри. Айзек, его обязательно надо доставить в город к врачу.

Пёс присел на корточки рядом с другом.

– Нам нельзя в город. Он слишком близок к Фарленду. Как думаешь, где нас станет искать… – Айзек покосился на всё ещё лежащего на земле воина, – сам знаешь кто.

– А что ты предлагаешь? Бросить его тут? Или попросить нашего нового друга в латах отнести мальчика?

– Нам нельзя… – Пёс замолчал и взъерошил волосы, мучительно пытаясь решить, как поступить.

Наконец он поднялся и направился к поверженному противнику.