ибо о том, чтобы покинуть город и скрыться, юноша даже не помышлял. Слишком многое они с Псом пережили вместе, чтобы теперь Савьо бросил его одного.

Окончательно убедив себя, что сделать что-либо сейчас попросту невозможно, писарь принялся тщательно изучать прилегающую к тюрьме местность. Прямо перед внушительным зданием располагался пустырь с несколькими пока что пустующими колодками и тремя столбами, цепи на которых были продеты сквозь кольца. Слева от тюрьмы располагалась казарма городской стражи и склад с оружием, а справа – конюшни, колодец и ещё какая-то полуразвалившаяся пристройка. Там-то и решил обосноваться Савьо.

Обойдя здание вокруг, юноша обнаружил массивный навесной замок, украшавший двери. Единственным способом попасть внутрь было окно чердака, выходящее на поросший бурьяном задний двор. И абсолютно гладкая стена под ним. Писарем овладело отчаяние – по ней в принципе невозможно было взобраться.

«Стоп. Думай. Чему учил Айзек? Если не подходит один вариант, поищи обходные пути», – Савьо осмотрелся.

Залезть на крышу конюшни оказалось проще. Пару раз юноша чуть не сорвался, но твёрдая решимость спасти друга затмевала боль от содранных ладоней и коленей. Взобравшись на черепицу, писарь облегчённо выдохнул и, гордый собой, глянул вниз. У него мгновенно закружилась голова. Стараясь больше не повторять такой глупости и не смотреть на маячившую где-то далеко землю, Савьо на четвереньках пополз к пристройке. Оказавшись над окном, он свесился вниз, старательно не думая о том, что может случиться, сорвись он. А в голове как назло всплывали строчки из учебника, описывающие последствия падения с высоты и способы их лечения.

Порядком перепуганный, запыхавшийся, с трясущимися руками, Савьо, наконец, оказался на чердаке. Здесь было пусто, лишь пол был выстлан старой, резко пахнущей соломой.

«Ничего, ночевать можно, – решил писарь, устраиваясь у полной щелей противоположной стены. – Зато отлично видно площадь перед тюрьмой. Ты молодец, друг Савьо, можешь о себе позаботиться, как наверняка сказал бы Айзек».

Уже глубокой ночью Савьо разбудил стук копыт. Прильнув к щели, юноша разглядел, что у тюрьмы остановился отряд. Несколько стражников вышли встречать прибывших. В красноватом свете факелов Савьо с ужасом узнал в спешившемся угловатом мужчине Дьюхаза. Работорговец собственной персоной, окружённый свитой надсмотрщиков! Очевидно, жадный до награды командир городской стражи ещё утром послал кого-то с вестью в Фарленд. И вот теперь он был готов вернуть сбежавшего раба его истинному хозяину и получить свои золотые.

Горсть блестящего металла в обмен на сломанную жизнь – простой размен для не обременённого излишней совестливостью командира стражи. Савьо сжал кулаки в бессильной злобе: как просто купить всё и всех в этом мире, когда карманы набиты золотом. И как дёшево стоит правда и человеческая жизнь. Неужели Айзек был прав, когда говорил, что богам всё равно – иначе как же они допускают подобное?

Савьо усилием воли заставил себя выкинуть эти мысли из головы. Нет, у высших сил на всё есть свой план, который им, простым смертным, не дано понять. Они наверняка знают, что делают, проводя бренные тела и мятущиеся души через очищающие испытания, помогая подняться над собой и стать сильнее.

Да, именно так – стать сильнее. И они с Айзеком обязательно справятся с этой напастью, преодолев её и победив.

В коридоре послышались шаги, гулким эхом отражающиеся от каменных стен тюрьмы. Айзек поднял голову и прислушался: точно не один человек, трое, быть может, четверо. Пришедшие остановились недалеко от его камеры, и усталый голос командира стражи приказал:

– Открывай!

Над закрывающей его камеру решёткой исказились тени, отступая перед пламенем факела, и парень прикрыл глаза, давая им вновь привыкнуть к свету. Лязгнул замок, ржавая решётка проскрежетала в петлях, и один из стражей скинул ему верёвочную лестницу.

– Наверх, раб! И поживей.

Пальцы плохо слушались, заледеневшие в этом каменном мешке, да и всё тело порядком занемело, но он не стал просить помощи. Им придётся порядком постараться, если они хотят его сломать, – Айзек не собирался сдаваться раньше времени и облегчать задачу своим мучителям.

– Да никак это наш строптивый Пёс собственной персоной! – жизнерадостно поприветствовал его Дьюхаз и раскинул руки в широком жесте – так, словно намеревался обнять вновь найденного раба. – Долгожданная встреча. И очень приятная.

Айзек промолчал, лишь вскинул голову и развернул плечи, окинув взглядом стоявших перед ним людей. Он ошибся, пришедших было пятеро: работорговец с довольно скалящимся Чёрным Человеком за спиной, командир и два стража с факелами. Расклад явно не в его пользу – бесполезно и пытаться хоть что-то предпринять сейчас. Ничего, значит, он подождёт и всё равно, рано или поздно, улучит момент для нападения или побега. Не впервой.

Губы Дьюхаза искривила насмешка, и он шагнул к пленнику. Айзек с трудом заставил себя не отреагировать на это движение, продолжая всё так же невозмутимо взирать на работорговца.

– Это он, командир. Вы получите свои деньги. И можете заработать ещё немного, если дадите нам поговорить наедине. Быть может, какая-то комнатка или тихий закуток – мне много не надо.

Алчность и здравый смысл боролись между собой недолго. Командир бросил короткий взгляд на замерших равнодушными изваяниями стражников и тихо заговорил:

– При всем моём уважении, господин Дьюхаз, это городская тюрьма, и она подчиняется властям. Не хотелось бы, чтобы до них дошли слухи, что кто-то без их ведома пытал пленника – пусть даже и раба.

Работорговец фыркнул.

– Не беспокойтесь, я не собираюсь разделывать Пса на куски прямо здесь – для этого у меня будет предостаточно времени на корабле. Есть множество других способов сломать человека, не прибегая к грубой силе. Все говорят, что Пёс принёс мальчишку сюда один. Так? – Глава стражей кивнул. – Вот я и хочу потолковать немного со своим строптивым бойцом, вдруг в нём самым чудесным образом проснётся совесть и желание рассказать мне, где искать писаря. Честно говоря, мне не кажется, что наш юный друг может далеко уйти один, без помощи своего верного сторожевого Пса. Я прав, раб?

Парень нахально усмехнулся в лицо работорговцу.

– Вам не получить Савьо. Он умер. И уже больше никогда не станет вашим рабом.

– Узнаю старого доброго Пса! Дерзкого и непокорного! – радостно возвестил Дьюхаз. – Уник!

Чёрный Человек шагнул вперёд, в его руке тускло блеснул рабский ошейник.

– Думаю, ты кое-что потерял, Пёс. – Голос Дьюхаза сочился издёвкой. – Но ничего, сейчас мы это поправим.

Проснувшись наутро, Савьо первым делом кинулся к стене. Каков же был его ужас, когда во дворе он увидел Айзека – да ещё вновь с ошейником. Парень стоял возле одного из столбов. От его закованных