— Только не говори, что эта дряньзалезет мне в пупок, — взмолился я.

Модуль «Форсаж» походил на какое-тоскорпионообразное насекомое, длиной сантиметров десять, отлитое из сверкающегокак хром и пластичного как ртуть металла.

— И не надейся, — усмехнулась Инна.— «Форсаж» садится тебе на загривок и пускает щупы в позвоночный столб.

«Форсаж» слегка изогнулся в пинцете.

— Снимай рубашку, — велела Инна. —Он оттаивает, ему нужен носитель.

— Какой-то дурной фильм ужасов, —пробормотал я, снимая рубашку. — Лена, а эту штуку и впрямь уже использовали?Она не превратит меня в жука? Не высосет мой мозг? Не заставит кусаться иползать по потолку?

— Да нет, это именно он и есть, — сказалаЛена с несчастным видом. — Только защита от перегрузок… но выглядитомерзительно!

Но по крайней мере больнодействительно не было. Только чуть-чуть щекотно.

Я дождался, пока Инна пошла завторым «скорпионом», после чего поднял руки, оскалился и громким басомвоскликнул:

— Жалкие людишки! Теперь у меня естьтело — и я вас всех сожру!

Инна взвизгнула и уронила пинцет.

— Что, страшно? — злорадно спросиля. — А ты представь, как мне было страшно!

«Прайм» был укутан коконом силовыхполей. Огромный корабль больше всего напоминал звездолеты из фантастическихфильмов и книг — длинный, вытянутый, обтекаемый корпус с массивными опорамивпереди и сзади, с двумя мощными двигателями в хвостовой части — одновременно они служили дополнительными опорами. И все равно вескорабля был таким, что на обычный грунт его сажать было нельзя, только наскальные породы.

Вокруг «Прайма» барражироваликорабли поменьше. Впрочем, обтекаемый, похожий на металлическую рыбину «Гиперион»немногим ему уступал. Как глупо, что в каждом таком корабле, с просторнымижилыми отсеками, летает всего лишь один пилот…

Мы пристыковались к «Прайму»одновременно — у самого большого человеческого корабля было два стыковочныхузла. При нашем приближении силовые поля на миг отключились — и сновавспыхнули, когда корабли соединились. Ищущие явно опасались атаки.

Я отстегнул ремни, потрогал спину —между лопатками едва угадывался «Форсаж». Устройство было теплым и на ощупьпочти не отличалось от кожи. Для чего все-таки нам его подсадили? Как-то неверилось мне в версию Вадима Эдуардовича. Но Ленка уверена, что это модуль защиты от перегрузок и ничего более…

Неожиданность ждала меня, едва явышел в шлюзовой отсек «Прайма».

Там стоял широко улыбающийся Зяма. Арядом с ним — старичок Генерал и белобрысый парень по прозвищу Хорь.

— Ого, — сказал я. — А как жепринцип «один корабль — один пилот»?

— А ну его, этот принцип, — веселосказал Зяма.

— Мы же не в игры играем, — хихикнулГенерал.

Открылся второй люк и вошла Лена. Аведь пристыковалась раньше меня! Женщины всегда запаздывают.

— Надеюсь, вы с собой группувооруженных десантников не прихватили? — поинтересовался Генерал.

— Нет, — сказала Лена. — Мыпарламентеры, прибыли на переговоры. Все, как договаривались.

— Хорь, проверь, — велел Зяма. —Отсеки «Мурены» и «Феникса» знаешь?

— Да уж летал… — буркнул Хорь. —Пусть снимут идентификацию, а то меня корабль не пустит…

— Каспер, снимаю идентификацию, —громко сказала Лена.

— Чего? — засмеялся Зяма.

— Я зову свой корабль Каспером, —четко ответила Лена. — Понятно? Я же не иронизирую, что кое-кто летает сплюшевым мишкой на пульте!

Зяма мгновенно заткнулся.

— Корабль, снимаю идентификацию, —неловко сказал я. Мне почему-то стало неловко, что я так и не назвал свойкорабль. — Этого хватит?

— Хватит, он тебя услышал, —успокоила Лена. Хорь, не таясь, достал вибробластер и нырнул в люк, ведущий кЛенкиной «Мурене».

— Вы извините, — сказал Зяма. — Нодля порядка…

— Никаких проблем, — ответила Лена.

Мы терпеливо ждали, пока Хорьвернулся и отправился обследовать мой корабль.

— Хорь обожает лазить по чужимкурятникам, — неуклюже пошутил Зяма.

Я натужно улыбнулся.

— Порядок. — Хорь вернулся из моего«Феникса».

— Что так долго? — поинтересовалсяГенерал.

— Да отлить потребовалось, —ухмыльнулся парень.

Зяма неодобрительно покачал головой.

— Пошли в рубку, гаврики. Оружия-тоне захватили?

— Пистолет у меня с собой, —ответила Лена.

— Ладно, я тебе доверяю, —великодушно разрешил Зяма.

Внутри «Прайм» казался ещепросторнее — наверное, за счет грамотной планировки. Мы прошли по нижнему ярусу— мимо оружейных отсеков, где за решетчатыми стенами дремали в держателяхсигары ракет и утыканные антеннами шары, карикатурно похожие на древние морские мины, мимо помещений с гудящими генераторами, подугообразному коридору вокруг вырастающего из пола металлического конуса,диаметром метров пять у основания. Конус был покрыт изморозью, от него тянулохолодом.

— Главный калибр, — небрежно, явнорисуясь, бросил Зяма.

— А чего не в рабочем цикле? — также небрежно поинтересовалась Лена.

Генерал хихикнул, Зяма смутился:

— Всю энергию дали на щиты.

Поднявшись по лесенке, мы вышли наярус выше — тут, кажется, были жилые каюты. И они не пустовали. Из-за каких-тодверей слышался шум, голоса, из-за других тянуло запахами еды.

— Так вот как вы эвакуировались сНигредо, — задумчиво сказала Лена. — Вы давно готовились сажать на корабль неодного пилота, а целую команду…

Генерал наставительно произнес:

— В военном деле, дорогая, самоеглавное — сломать стереотипы. Помнится, приехали американцы с инспекцией,осматривали наши ракеты. И говорят: «По нашему мнению, данная ракета можетнести одну боеголовку мощностью до двадцати мегатонн». Мы-то, конечно, киваем, а про себя улыбаемся — там сорок мегатонн внутри…

— Тебя послушать, дед, такудивительно, что мы холодную войну проиграли, — буркнул Зяма.

— Потому и проиграли, что онахолодная была, — обиделся Генерал.

— Конечно, дай вам волю, вы бы весьмир…

— Мы-то мир охраняли, а вот вы…