Сонни навещал ее раз в неделю, иногда чаще. Перед встречейее тело начинало ныть в предчувствии предстоящих пыток. Их влечение друг кдругу было по-настоящему примитивным и не заключало в себе ничего мало-мальскидуховного. Это было самой грубой на свете любовью, любовью двух тел.

Когда Сонни звонил и сообщал, что придет, она заботилась отом, чтобы в квартире было достаточно напитков и пищи для ужина и для завтрака(Сонни обычно оставался у нее до следующего утра). Он желал ее всю до конца,как и она желала его. У него был свой ключ и когда он входил, она летела в егомогучие объятия. В своей любви они были настоящими дикарями. Во время первогосвоего поцелуя они рвали друг на друге одежды, он поднимал ее на воздух, а онаобвивала его тело ногами. Стоя в коридоре ее квартиры, они проделывали то же,что и в тот незабываемый день, и только после этого он брал ее на руки и нес вспальню.

Они были вместе по шестнадцать часов подряд. Когда онговорил по телефону, она не прислушивалась к этим разговорам. Она была слишкомзанята игрой его телом. Иногда, когда он вставал, чтобы взять стакан с виски,она не могла удержаться и не протянуть руку, чтобы дотронуться до егообнаженного тела, которое казалось ей игрушкой, созданной специально для нее.Вначале она стыдилась подобных проявлений страсти, но вскоре поняла, что еевозлюбленному они нравятся, что ее раболепие льстит ему. Во всем этом была,однако, какая-то животная наивность. Они были счастливы друг с другом.

После выстрелов, произведенных на улице в отца Сонни, онавпервые поняла, что ее возлюбленному может грозить опасность. Оставшись одна вквартире, она не плакала, а громко скулила. Сонни не приходил к ней почти тринедели, и она существовала только благодаря снотворному и виски. Она ощущалапочти физическую боль. Когда он, наконец, пришел, она ни на минуту не отпускалаего от себя. После этого и вплоть до самой своей гибели он приходил к ней нереже раза в неделю.

Узнав из газет о его гибели, она приняла большую дозуснотворного, но по какой-то непонятной причине яд не умертвил ее, а заставилвыйти в коридор. Она упала возле лифта, где ее нашли соседи и отвезли вбольницу.

Об ее отношениях с Сонни знал очень узкий круг людей, ипотому Люси удостоилась всего нескольких строчек в сенсационной статье вечернейгазеты.

В больнице ее навестил Том Хаген. Он же устроил ее на работув гостиницу, которой заведовал брат Сонни, Фредо. Том Хаген сказал ей, что онабудет получать пенсию от семейства Корлеоне и что Сонни очень беспокоился оней. Он спросил, не беременна ли она, полагая, что это послужило причиной ееотравления, и она ответила, что не беременна. Он спросил, не приходил ли к нейСонни в ту ночь и не звонил ли он ей, и она ответила, что не приходил и незвонил. Люси откровенно призналась Хагену:

— Он был единственным человеком, которого я способнабыла любить. Я не могу любить никого другого.

Она заметила легкую улыбку на губах Хагена, но в то же времяон казался удивленным.

— Почему ты мне не веришь? — спросила она. —Разве он не привел тебя мальчиком к себе домой?

— Он был другим человеком, — ответил Хаген. —Он вырос и сильно изменился.

— Не для меня, — сказала Люси. — Может бытьдля всех он изменился, но не для меня.

Она была еще очень слаба и не могла рассказать, как неженбыл с ней всегда Сонни. Он никогда на нее не сердился, никогда не нервничал.

Хаген организовал ее переезд в Лас-Вегас. Там ее ожидаласнятая квартира, он лично отвез ее в аэропорт и заставил обещать, что если онапочувствует себя одиноко или у нее будут неприятности, она тут же позвонит, ион сделает все, чтобы ей помочь.

У трапа самолета она с некоторым колебанием в голосеспросила:

— Отцу Сонни известно, что ты делаешь?

Хаген улыбнулся.

— Я работаю на него, как работал бы на самого себя. Вподобных делах он очень консервативен и никогда не пойдет против законной женысына. Но он считает, что Сонни вел себя с тобой неправильно. Тот факт, что тыпроглотила все эти таблетки, сильно потряс его.

Он не рассказал, какой невероятной показалась дону вся этаистория. Дон вообще не верил в самоубийства из-за любви.

Теперь, пробыв почти восемнадцать месяцев в Лас-Вегасе,Люси, к своему собственному удивлению, была почти счастлива. Часто по ночам ейснился Сонни. После него она не знала ни одного мужчины. Но жизнь в Лас-Вегасебыла ей по душе. Она купалась в бассейне гостиницы, плавала на яхте в Мид-Лэйки в выходной день выезжала на машине в пустыню. Она похудела и это изменило клучшему ее фигуру. Работая в регистрационном отделе гостиницы, Люси не былатесно связана с Фредо, но проходя мимо, он всегда останавливался и обменивалсяс ней парой слов. Ее поразили происшедшие в Фредо изменения. Он сталпоклонником женщин, красиво одевался и, кажется, проявлял способности вуправлении гостиницей. Длинное жаркое лето и женщины тоже заставили егопохудеть, и висевшая на нем одежда придавала ему вид великовозрастного повесы.

Спустя полгода Том Хаген навестил Люси. Вдобавок к своейзарплате она получала ежемесячные переводы по шестьсот долларов. Хагенобъяснил, что он должен давать отчет об использовании этих денег, и попросил ееподписать доверенность. Он добавил, что она будет официально числиться владелицейпяти процентов акций гостиницы, в которой работает. Придется пройти всеофициальные процедуры, принятые в штате Невада, но все будет устроено и у неене будет даже малейших неприятностей. Если власти попытаются ее допрашивать,она должна просто дать им адрес своего адвоката, и ее больше не побеспокоят.

Люси согласилась. Она поняла, что происходит, но ей былобезразлично, как ее используют. Это казалось ей естественной услугой. Но когдаХаген попросил ее следить за происходящим в гостинице, за Фредо и его боссом,она спросила:

— Ой, Том, ведь не хочешь же ты, чтобы я шпионила заФредо?

Хаген улыбнулся.

— Фредо очень беспокоит отца. Он бывает в компании МуГрина, и мы просто хотим, чтобы он не влип в неприятную историю.

Он, разумеется, не сказал, что дон финансировалстроительство этой гостиницы не только для обеспечения убежища для сына, но идля того, чтобы ступить одной ногой в подающий надежды Лас-Вегас. Спустянекоторое время после этого разговора на работу в гостиницу устроился докторДжул Сегал. Он был очень худым, очень красивым и казался Люси слишком молодымдля врача. Встретились они случайно, после того, как у нее на руке появиласьопухоль. Несколько дней опухоль ее очень беспокоила, и она решила, наконец,обратиться к врачу. В прихожей сидели и сплетничали две девушки из варьете. Онибыли красивы той красотой, которая всегда вызывала зависть Люси. Они казалисьангелами. Но одна из них сказала:

— Клянусь тебе, если я снова подхватила триппер, ятанцевать больше не буду.