Когда Люси приняла душ, Джул терпеливо и невзирая на еепротесты, заставил ее лечь на кровать и широко раскинуть ноги. Он открылсаквояж с инструментами и погрузился в работу. Она почувствовала себяуниженной, когда он поцеловал ее в пупок и рассеянно сказал:

— Впервые я чувствую удовольствие от такой работы.

После этих слов он повернул ее на живот и ввел палец взадний проход, любовно поглаживая ее спину второй рукой. Кончив, он сноваповернул ее на спину, нежно поцеловал в губы и сказал:

— Детка, я построю тебе совершенно новую вещь длякровати и лично испробую ее. Это будет первоклассным медицинским экспериментом,и сообщение о нем я смогу поместить даже в официальных журналах.

Джул проделал все с такой любовью и юмором, что Люси справиласьсо своим стыдом и растерянностью. Он снял даже с полки медицинскую книгу ипоказал Люси похожий случай и этапы операции. Все это ее очень заинтересовало.

— Это вопрос здоровья, — сказал он. — Есливовремя этого не исправить, у тебя возникнет множество проблем со всеммочеполовым аппаратом. Без операционного вмешательства мышцы и связки тазовойобласти ослабеют. Мы должны стыдиться того, что излишняя скромность мешаетврачам ставить в подобных случаях диагноз, а массе женщин — жаловаться на свойпорок.

— Не говори об этом. Не говори об этом,пожалуйста, — попросила Люси.

Она все еще стыдилась своего недостатка и была растеряна.Джул сочувствовал ей, хотя, как врач, и считал ее переживания глупостью. Оннашел правильный путь для ее утешения.

— О'кэй, — сказал он. — Я знаю теперь твойсекрет. Ты часто спрашиваешь, что я, один из самых молодых и способных хирурговШтатов, делаю в этом городе? Так вот, я делаю аборты. Ничего дурного в этомнет, аборты делает добрая половина врачей. Беда в том, что я попался. Мой друг,доктор Кеннеди, вместе с которым я когда-то работал, обещал мне помочь.Насколько я понимаю, Том Хаген сказал ему в свое время, что он всегда можетобратиться к семейству за помощью. Он поговорил с Хагеном. Через некотороевремя обвинение было снято, но союз врачей занес меня в черный список. Тогда-тосемейство Корлеоне и устроило меня на работу сюда. Зарабатываю я здесь неплохо.Работы тоже много. Девицы из варьете не перестают встречаться с мужчинами, иесли они сразу обращаются ко мне, то аборт оказывается очень простым. Я скребуих, как ты скребешь свою сковородку. Фредо Корлеоне настоящий дикарь. По моимподсчетам он трахал здесь по меньшей мере пятнадцать девиц. Я все времясобираюсь поговорить с ним, как мужчина с мужчиной. Три раза мне пришлосьлечить его от триппера и один от сифилиса. Он настоящая гнида.

Джул остановился. Умышленно проявив неосторожность, он пошелпротив своих принципов. Пусть Люси знает, что и у людей, которых она уважает инемного побаивается — как Фредо Корлеоне, например — имеются свои постыдныетайны.

— Считай, что в твоем теле имеется кусок пластмассы,потерявший гибкость, — сказал Джул. — Мы должны сделать его болеенапряженным и более упругим.

— Я подумаю, — сказала Люси, но уже знала, чтопойдет на операцию. Потом она подумала о чем-то другом. — А сколько этобудет стоить? — спросила она.

Джул сморщил лоб.

— У меня нет здесь условий для подобной операции, да яи не специалист в этой области. Но мой друг из Лос-Анжелеса делает такиеоперации лучше всех и работает он в прекрасно оборудованной клинике. Он, посути, оперирует всех кинозвезд, когда эти дамочки убеждаются, что однимсмазливым личиком не заставишь мужчину полюбить себя. Я в свое время сделал емунесколько одолжений, и поэтому операция стоить ничего не будет. Я делаю иногдааборты по его просьбе. Слушай, не будь это неэтично, я назвал бы тебе именанескольких секс-бомб, которые сделали у него подобные операции.

Люси загорелась любопытством.

— Ой, расскажи, — попросила она. — Расскажимне.

— Хорошо, расскажу, — пообещал Джул. — Но тыдолжна поужинать со мной, и мы вместе проведем эту ночь. Мы обязаны наверстатьвремя, упущенное из-за твоей глупости.

Люси почувствовала прилив нежности к Джулу и сказала:

— Ты не обязан спать со мной, ведь ты не получишь отэтого удовольствия.

Джул засмеялся.

— Глупая, какая ты глупая. Разве ты не слышала о другихспособах, более древних, более культурных? Неужели ты и в самом деле такнаивна?

— А, это… — протянула она.

— А-а, это… — передразнил ее Джул. — Порядочныедевушки этого не делают, настоящие мужчины этим тоже не занимаются. Даже в 1948году. Детка, я могу отвести тебя к одной старушке, которая живет в Лас-Вегасе икоторая в 1880 году, кажется, была самой молодой «мадам» в самом популярном наДиком Западе публичном доме. Она любит вспоминать те времена. И знаешь, что онамне рассказала? Те самые ковбои, мужчины из мужчин, всегда требовали«французской любви» или того, что мы, врачи, называем оральным сексом, а ты —«а, это». Тебе не приходило в голову сделать «а, это» с твоим Сонни?

Впервые за все время она его по-настоящему удивила. Онаповернулась к нему с улыбкой, которая напоминала улыбку Монны Лизы, и тихосказала:

— Мы с Сонни делали все.

Подобное признание она делала впервые.

Две недели спустя Джул Сегал стоял в операционной клиникеЛос-Анжелеса и следил за движениями рук своего друга, доктора ФредерикаКелнера, выполняющего свою работу с необыкновенным изяществом. Когда Люси леглана операционный стол, Джул нагнулся к ней и прошептал:

— Я сказал ему, что ты особенная девушка, и онсобирается построить там по-настоящему крепкие стены.

Наркоз уже начинал действовать, и она не сумела низасмеяться, ни улыбнуться, но его замечание как рукой сняло страх передоперацией.

Доктор Келнер резал с уверенностью профессионального шулера,раздающего карты. Укрепление дна таза преследовало две цели. Сокращение связокдолжно было устранить вялость мышц и органов полости таза. И, разумеется,следовало приподнять тазовое дно и вход во влагалище. Исправление связок называютперинкоррапией, а сшивание стенок влагалища — колпоррапией.

Джул заметил, что доктор Келнер работает теперь осторожно:слишком глубокий порез может задеть сфинктер. Судя по рентгеновским снимкам ирезультатам анализов, случай Люси не слишком сложный. Осложнений быть недолжно, но операция есть операция, и всегда возможны непредвиденныезатруднения.

Келнер работал над диафрагмальными связками. Т-образныещипцы обнажали фасции и мышцы сфинктера. Покрытые марлей пальцы Келнераотодвигали в сторону соединительную ткань. Джул взглянул на стенки влагалища,пытаясь разглядеть вены, появление которых означало бы повреждение сфинктера.Но старина Келнер хорошо знал свое дело. Он строил новое влагалище с такой желегкостью, с какой плотник сбивает доски. Вскоре он уже измерял ширину входа,поднимая на Джула синие глаза и как бы спрашивая, достаточно ли узким онполучился.