– Кэт… – робко позвал князь, войдя в мою спальню после полудня, – можно я тут посижу?

– А ты видишь тут хоть одно кресло? – Если бы мой голос мог передавать эмоции, в нем плескалось бы целое море яда.

– Я бы принес, но они тут все каменные. Это специально еще прадед придумал, когда его чуть не убили стулом, – пролепетал мальчишка горестно. – Деревянную мебель можно ставить только там, где все хорошо защищено магией.

Он резко отвернулся и шагнул к окну, тщетно пытаясь удержать худенькие плечи от предательской дрожи, выдающей его рыдания.

«Проклятая жалостливость!» – злюсь сама на себя, сползая с лежанки и топая к подоконнику. Не зря тетка всегда говорила, что лучшую половину русских баб сгубило именно это чувство. Только я раньше по наивности самоуверенно считала, что это абсолютно не про меня.

– Эри, перестань, – хочу проворчать строго, но лунное серебро, вставленное в крабье горло, назло мне звенит нежными колокольчиками, и князь, рывком обернувшись, кладет руку прямо на шипастую морду.

Не знаю, погладить ему вздумалось меня по головке или просто дружески хлопнуть, – получилось лишь то, что и могло из этой попытки получиться. Алая струйка хлынула мне на морду, на клешню, которую я, не ожидая такого жеста, подняла слишком поздно, на его белую рубашку, к которой побледневший парнишка прижимал порезанную руку…

«Нужно позвать кого-нибудь, лекаря или мага!» – подорвалась я и вдруг застыла, злорадно обдумывая пришедшую в голову идею.

Проверить, что сделают наши сторожа в нештатной ситуации.

Прыгнула мимо Эри к окну и недолго думая нарисовала на толстом стекле плоской стороной окровавленной клешни знак Зорро.

Охранники, бдительно поглядывающие на решетки, дружно остановились и подняли тяжелые штуки, которые, по-моему, должны называться арбалетами, хотя на особую точность я не претендую.

И тогда я отступила в сторону, предоставляя им полную свободу для полета воображения.

Полет оказался вполне предсказуемым – охранники мигом схватились за свои рожки и, подняв невообразимый звон и свист, понеслись куда-то прочь.

Вот теперь ломай, Катька сколько хочешь решетку, не жалея чужих клешней, и беги отсюда что есть силы. Мчись куда глаза глядят, испытай последний шанс, авось повезет! Искушает душу шальная надежда, и я уж было дернула клешню вверх, к стеклу, – разбить быстрей, чем открывать, – да что-то остановило.

– Кэт, зачем ты это сделала? – потрясенно охнул князь, и я наконец сообразила, что именно меня остановило.

– Тебе нужен лекарь перевязать рану, а они все равно от скуки маются, вот пусть и побегают. И нам польза, и им развлечение, – с сожалением отвернувшись от окна, поясняю мальчишке и взбираюсь на свою постель.

– Ты забыла, что я маг? – Он показал мне еще выпачканную кровью, но совершенно целую ладошку.

– А кровь с рубашки убрать? – подначиваю, уже видя тепловым зрением толпу охранников, несущуюся в нашем направлении под предводительством темного мага.

– Тоже могу, – гордо кивает он, и взгляд становится напряженным.

«Ну же, быстрее», – мысленно подстегиваю я, предвкушая неожиданное развитие своей спонтанной шутки.

Ургазир в сопровождении громко топающих охранников ворвался в комнату в тот самый миг, когда последний кровавый след исчез и с рубашки князя, и со стекла.

– Что тут… – Демон замер, обнаружив Эри целым и невредимым.

– А, маг! – высокомерно фыркнул мальчишка, и от этого тона желваки на щеках демона нервно дернулись. – Вы пришли как раз вовремя, хотя и без разрешения. Распорядитесь, чтобы мне поставили тут кресло и стол. А еще поставьте ваших охранников так, чтобы мне не приходилось все время видеть в окне их небритые физиономии. И…

– Пусть повесят плотные занавески, – не таясь, подсказываю я, вы у меня получите сполна все, что заказывали.

И даже то, чего еще в мыслях не держали.

– Да, вот именно! Повесить плотные шторы! А теперь все свободны. И каждого, кто посмеет ворваться сюда без разрешения, я превращу в курицу. Вот такую! – Князь создал на ладони вполне реальную иллюзию, а я, чтобы припугнуть охранников посильнее, молниеносным движением сцапала курочку за лапы и одним махом сунула в пасть.

«Ой, мамочки…» – сжалось все в душе, едва в пасти что-то громко захрустело. Я потрясенно замерла, глядя на побледневших сторожей, которых не догадалась сосчитать пару минут назад. Она что, и вправду настоящая была? И откуда же этот… колобок ее взял? Или… из кого сделал? И от этой мысли мне стало окончательно не по себе.

Стражники вымелись из комнаты мгновенно, причем двигались они теперь на цыпочках, стараясь не производить ни малейшего шороха.

– Ну и зачем вы это устроили? – едва испарилась охрана, с необычной деликатностью притворив за собой мощную дверь, устало спросил сразу осунувшийся маг. – Хотите, чтобы она усилила охрану?

– Куда еще усилять, – расстроенно хмыкнула я. – Закоренелых маньяков и то меньше стерегут.

– Потом расскажешь, кто это такие и как их охраняют, – невесело усмехнулся демон, – а сейчас вас ждет княгиня. Прежде чем выходить к гостям, все клятвы должны быть даны, а документы – подписаны.

– А кто подписывать не умеет?

– Поставит отпечаток ладони. Или клешни, – прикинулся маг, что не понял шутки. – Поторопитесь, у нее еще много дел.

Вот так и получилось, что подписалась я на пять лет служить верой и правдой юному князю, и клятву соответствующую дала. С условием, которое мне очень не понравилось. Очень хотелось спросить Ургазира, зачем такие осложнения, но он усиленно делал вид, будто не знает меня и никогда не знал.

Эри, правда, начал было что-то бормотать, типа, кому это нужно, но Сирень была сильно не в духе и так резко одернула сына, что он больше и слова не произнес, оскорбленно поджав задрожавшие губы.

Едва я произнесла клятву, ведьма отправила меня в коридор. Ей назло я не осталась стоять под дверью, а потихоньку потопала вниз, в сторону зала, где суетились, наводя последний лоск перед прибытием гостей, слегка ощутимые отсюда теплые пятнышки.

Ни сторожей, ни охранников поблизости не обнаружилось, да и зачем они теперь нужны? От попытки сделать хоть шаг к свободе меня отныне невидимыми цепями удерживало заложенное в клятву условие, по которому за мою верность и сохранность полностью отвечал демон. Который должен в случае моего побега или измены завершить заклинание, которое Латринея откроет ему перед своим уходом. Я крутила в уме это условие и так и сяк, все больше начиная подозревать, что ведьма изобрела нечто особо иезуитское. Потому как не видела никакой веской причины, по которой после ее смерти маг должен был неукоснительно исполнить свою клятву. А если честно, вообще не могла сообразить, как может ставшая пучком энергии ведьма проконтролировать данные ей клятвы. И в то же время ясно понимала, что, продумывая всю эту сложную систему, она не могла не изобрести гарантий, которые будут держать мага крепче цепей. И мрачный, как ночь, демон, по-видимому, понимал это не хуже меня, отчего наш с ним договор автоматически становился невозможен.