Чужим и знакомым одновременно.

– Виктория Вяземская? – не веря себе, ошарашенно пискнула я, восхищенно разглядывая стройную рыжеволосую ведьму с карими глазами, отдающими зеленью.

– Мы знакомы? – теперь ее очередь удивляться. – Как тебя зовут? Откуда ты знаешь мое полное имя?

– А я вот и не знал, – обиженно буркнул ее спутник, тоже успевший сменить за это время внешность.

И его новая нравится мне намного больше.

– Меня зовут Катерина, не помнишь, прошлым летом ты дала мне на вокзале визитку и сказала, что возьмешь…

– В ученицы. Конечно, помню, извини, что не узнала сразу, – снова весело подмигнула она. – Но у тебя тогда была такая роскошная коса.

– Они ее отрезали… – Что случилось с моим серебряным голосом, почему он так задребезжал?

– Не переживай, ученица, все вернем, главное, мы тебя нашли, – убежденно кивнула Виктория, и я поверила.

Сразу и бесповоротно.

Это действительно все, конец всем моим скитаниям и ошибкам. Раз эта спокойная женщина с лукавыми и ласковыми глазами говорит, что все будет хорошо, значит, иначе просто не может быть.

– Хозяйка? Откуда? – Запыхавшийся демон с таким изумлением вытаращился на потомственную ведьму, словно увидел розового слоника.

Хотя… еще неизвестно, что он в ней на самом деле разглядел, после того как она сняла щиты и мороки.

– Потом, – отмахнулась Виктория. – Сила-то у тебя осталась? Сними на пару минут замковую защиту, моих помощников впустить, а то ломать жаль.

– Попробую, – послушно кивнул демон, и лицо у него стало отрешенное. – А с какой стороны впускать?

– Сними с ворот, да поторопись, а то будет поздно.

– Готово, – через несколько секунд доложил маг, а спутник ведьмы оглянулся на ворота и довольно кивнул:

– Летят.

Она внезапно возникла рядом с нами, и от неожиданности ахнула не только я, но и прибежавшие в полном составе участники собрания, удостоенные подиума.

– Что это такое? – И у гольдов, окруживших князя, и у самого мальчишки глаза светятся одинаковой восторженной любознательностью.

А я сразу сообразила, но никому не расскажу, что именно таким и представляла летательный аппарат потомственной ведьмы. Похожим на катер с небольшими крыльями и овальным люком сбоку, из которого на откидную ступеньку торопливо выскакивает Кинна.

Как же я не догадалась поговорить с ней, расспросить?.. Почему не поверила своей интуиции, просто вопившей, что тот ковер-самолет непременно должен быть связан с моим родным миром?!

– Атанчик, Шомо, выйдите на минутку, – отрывисто приказала ведьма, и из катера выпрыгнули знакомый мне гном и глазастый мальчишка лет семи.

А катер в тот же миг превратился в самую обычную метлу, на каких летают в моем мире Бабы-яги.

Виктория ловко выдернула из метелки один прутик, прошептала что-то над ним и резко воткнула в опутанный побуревшими от жара побегами клубок энергии.

– Думаю, успели, – внимательно наблюдая за яростно пытающимися выбраться на волю огненными языками, устало произнесла она через томительно долгую минуту и вернула метле прежний, комфортабельный вид. – Теперь можно отдохнуть, поговорить. Садитесь.

Аккуратно подстриженная трава под деревьями мгновенно вытянулась, изогнулась, переплетаясь в кресла и диванчики, окружившие низкий круглый столик, на котором стоит блюдо с фруктами, кувшин и бокалы.

– Кэт, садись поближе, ученица, – наливая себе напиток, нашла меня глазами ведьма, и рядом с диванчиком, на который ее бережно усадил спутник, возникла низкая травяная подушка. – Скажи, ты знаешь, где твое тело?

– Я знаю, – шагнул к ней Ургазир. – Я и в стазис его отправлял, и разум в краба переносил. Но прости меня, хозяйка, я дал клятву…

– Отменяю.

Вот это голос. Таким только приговор объявлять.

– Я, Вия, одна из хозяек великого леса Дарот, своей силой освобождаю тебя от данной дикой ведьме клятвы, поскольку она теперь принадлежит великому лесу, а значит, и все ее должники – тоже. – Твердые слова лучами надежды падали на всех присутствующих.

– Но я не согласен! – В черных глазах Ургазира непонятно почему бьется боль и отчаяние. – Она сказала, что проклятие уже наложено, а я даже не знаю, кого защищать…

– Малина, – не выдержала я, испугавшись, что из-за ее старинных переживаний останусь без родного тела, – если ты не решишься, то скажу я сама.

– Но ты же ничего не знаешь! Только то, что я рассказала! – неверяще вглядывается в невозмутимые крабьи глаза Лин.

– Этого мне хватило. Остальное я подслушала раньше и связала все воедино. Мне терять нечего, тем более, я считаю, нельзя прятать ребенка от отца, он имеет право знать…

– Какого… ребенка? – Никогда не думала, что в глазах демонов может полыхать такое неистовое пламя. – Откуда… Малина?! Что ты молчишь?!

– Виновата, вот и молчит, – не выдержала Вия. – Но не тебе, демон, ее судить. В рождении ребенка всегда участвуют двое, и нужно очень сильно обидеть женщину, чтобы она скрыла свое дитя.

– Да не было у меня с ней ничего, просто опоила сонным зельем… – Голос демона звучит все тише, а в глазах начинает светиться подозрение. – Малина, чем я тебя обидел? Ты же сама сказала… что я просто спал…

– Потому и сказала, что ты с утра рвался бежать прощения у нее просить за измену, – горько вздохнула Лин. – Вот и налила успокаивающего… память.

– И кто… где мой ребенок? – расстроенно схватился за лицо демон, не замечая, что от волнения в кровь рвет когтями кожу.

– А это и я могу подсказать, – легко поднявшись с дивана, шагнула к нему Вия и, сорвав с веточки листок, мазнула им по царапине. – Пусть кровь родное почует.

Резко подбросила листик вверх, и он тихо закружился, падая, но падал недолго, вдруг заскользив в сторону, словно привязанный за ниточку.

Мы все затаив дыхание следили за его неспешным полетом: и люди, и гномы, и гольды.

А листок, не торопясь, поворачиваясь и взлетая под несуществующим ветром, опускался все ниже и вдруг последним рывком метнулся в руки Рябинке.

– Рябинка?! – Демон неверяще пытался заглянуть в низко опущенное лицо ведьмочки. – Скажи мне… ты знаешь, кто твоя мать?

– Она не велела никому говорить, – отворачивая в сторону залитое слезами лицо, прорыдала девушка. – Все думают, что моя мать – Береза.

– А про отца? Про отца она хоть что-нибудь говорила?!

– Да… – Рыдания били девушку все сильнее, и не выдержавший ее плача Роул наконец крепко прижал жену к себе, пытаясь успокоить.

– Прекратите! Не видите, до чего вы ее довели? А она ведь ребенка ждет, между прочим, вашего внука, дедушка с бабушкой! – К Роулу внезапно вернулась прежняя язвительность, но Ургазир уже пришел в себя.