Ее снова настигают обрывки сна с незнакомым мужчиной. Почему-то мужчина во сне целует ее куда горячее, чем собственный муж. Нормально ли это – думать о поцелуях с другим?

Елена закусывает губу. Чувство ночного поцелуя не отпускает ее.

Из ванной она выходит через час – свежая, отдохнувшая, приятно пахнущая маслами. С ней по очереди работают визажист и парикмахер – ее личные, которых она привезла с собой. А затем она надевает платье: черное, в пол, со спущенными плечами. Наряд подчеркивает женственность и изящность фигуры Елены, а обнаженные выпирающие ключицы придают ее образу утонченность. Из украшений на ней только кольцо и бриллиантовые пусеты, скрытые под воздушными, красиво уложенными локонами. На ногах черные туфли из

чьей-то очередной последней коллекции – Елена и не помнит толком.

Вместе с Аароном, который тоже полностью готов и в своем черном смокинге и уложенными набок волосами смотрится безупречно, они идут вниз и встречают гостей. Это утомительное и глупое занятие – приветствовать каждого и улыбаться как кукла. Однако это их с Аароном и его братом Джеком обязанность – лично встречать гостей Николас и его третья жена Эмма не станут. Джек украдкой шутит, что сейчас завидует отлученному от семьи Виктору и находящемуся в армии Уилсону. Елена с трудом скрывает улыбку, появившуюся на губах, а Аарон советует брату быть осторожнее.

Гостей – целое море. Они все идут, и идут, и идут: красиво одетые, сверкающие улыбками и драгоценными камнями, надменные. И Елена ловит себя на мысли, что знает почти всех, хотя в первые годы замужества совершенно терялась в высшем свете. Это теперь она знает, что и кому сказать, кто и какой улыбки достоин, а кого не следует приглашать вовсе. Все это Елене не слишком приятно – она предпочла бы закрыться в шикарной библиотеке Мунлайтов, а не стоять как ручная обезьянка у входа. Но ее замужество – ее работа. Работа, которая кормит сдавшего за последнее время отца и сестер. Правда, Елена пытается накопить денег, чтобы не быть полностью зависимой от воли мужа и его родителей, продает кое-какие драгоценности – за ней и ее расходами никто не следит, но уйти все-таки не может. Ведь Елена Мунлайт – это бренд.

Фактически вся семья Мунлайтов сегодня в сборе. А это значит, что будет жарко. Елена с особой теплотой приветствует мать мужа, обменивается с ней поцелуями в щеку – между ними неплохие отношения, хотя Елена остерегается Валери. Слишком та расчетлива и умна – Аарон полностью пошел в нее. Не менее осторожно она приветствует Милдред – вторую жену Николаса, неуравновешенную и капризную особу, бывшую актрису. У Милдред и Валери, при всей их ненависти друг к другу, особая нелюбовь к Эмме – нынешней супруге Николаса. У них что-то вроде союза в борьбе против Эммы, в который

одно время они пытались втянуть и Елену – она с трудом сохранила нейтралитет. Эмма хоть и не особо нравилась Елене, но все же она считала ее куда более приятной, нежели Валери и Милдред, хотя и особой дружбы между ними никогда не было.

Зато у Елены были неплохие отношения с Дианой, сестрой Аарона. Возможно, Елена по привычке видела в Диане младших сестер, и ей нравилась ее начитанность и рассудительность. Кроме того, Диана училась на факультете искусств в Бейли – альма-матер Елены, и с ней было о чем поговорить. Хотя, если честно, Елена ужасно была удивлена, когда узнала, что Диана в тайне ото всех играла в рок-группе, даже видела снимки.

Поведение сестры мужа ее почему-то даже развеселило – это был смелый поступок. А еще Елена знала, кто следил за Дианой, вернее, отправил своих людей. Валери или Милдред.

Больше некому.

Этот благотворительный бал похож на все остальные светские приемы, в которых приходилось участвовать Елене. Он претенциозный, торжественный и крайне скучный. Ей, как биоаксессуару, не положено веселиться, танцевать и пить шампанское – разве что пригубить. Она постоянно должна находиться около мужа и всем своим видом создавать иллюзию счастья. Единственное, что ее развлекает, – живая музыка. Камерный духовой оркестр играет прилично, Елене хочется застыть посреди зала и слушать только прекрасную музыку, а не голоса, смех, стук каблуков, шуршание платьев и звон бокалов. Правда, некоторое недоумение у нее вызывает всеобщий восторг по поводу музыкальных сочинений «наследника отелей» Алекса Уивер-Кобба. Нет, музыканты – гитарный квартет – играют замечательно. Но сама музыка... В ней нет ничего особенного. Хотя сам Алекс Уивер-Кобб так не думает. Он улыбается и принимает комплименты с таким видом, будто написал что-то вроде знаменитой фортепианной пьесы «К Элизе».

Вечер продолжается, и Елене кажется, что ей все больше и больше перекрывают воздух. Диана так и не появляется, а Эмма посреди бала куда-то исчезает. Елена видит, как к ней подскакивает помощница и что-то шепчет на ухо, после чего Эмма фактически сбегает.

Еще Елена становится свидетелем некрасивой сцены в Малом зале, примыкающем к Бальному. В нем царит почти интимная полутьма, которую с трудом прогоняют электрические свечи, высятся пирамиды из бокалов с шампанским, и из панорамных окон видно море, на которое Елена сморит с тщательно скрываемым детским восторгом. Здесь же в тесном кругу ссорятся двое мужчин примерно одного возраста: оба плотные, круглолицые, в одинаковых смокингах и до блеска начищенных ботинках, только один с усами, а другой – без. Владельцы двух крупнейших агентств талантов, извечные соперники. Они обвиняют друг друга в том, что один у другого увел популярную актрису, ругаются, пускают в ход оскорбления. Гости вокруг не вмешиваются, смотрят на них: кто – с ехидной улыбкой, кто – с брезгливым недоумением. Один из гостей пытается вмешаться – спешащая к месту конфликта Елена, которую ненадолго покинул муж, узнает в этом госте известного актера.

Только имени его припомнить не может.

– Успокойтесь. Прекратите этот цирк, – говорит актер усатому мужчине, когда тот начинает переходить границы дозволенного. – Кэтрин ушла от вас, потому что в нашем агентстве были предоставлены более выгодные условия. А те условия, которые предоставляли вы, Брюс, – настоящее грабительство! И об этом все прекрасно знают, включая всех присутствующих.

– А ты-то что лезешь, Лестерс? – презрительно отвечает усатый. – Кто ты вообще такой, а? Жалкий актеришко? Давно ли выбился в люди? Я прекрасно помню, как ты обивал порог моего агентства.

– Прекрасно, что не обил. Не хотелось бы начинать свою карьеру в качестве раба. Лицо усатого перекашивается от злости.

– Успокойся, Брюс, – кладет ему на плечо руку кто-то из приятелей. – Лестерс все еще не вышел из своей роли. Ты же знаешь, актеры постоянно забывают свое место. Эй, Лестерс, – обращается он к актеру, в глазах которого пылают факелы ярости, – запомни свое место – ты здесь, чтобы развлекать нас. А не чтобы поучать и пытаться читать мораль. Ты – шут.

Удочка для денег.

– Пожалуйста, перестаньте, – говорит Елена – при виде нее все затихают. Как-никак одна из Мунлайтов. И ее опасаются.

Актер, ни слова не говоря, срывается с места и уходит. Кое-кто насмешливо смотрит ему вслед.