— Нет у меня семьи, — пояснила Алена, — иэлектричкой я не пользуюсь, машина во дворе стоит.

— И думать не смей, — замахала рукамидиректриса, — ляжешь в гостиной, места полно, живу одна.

— Лучше я поеду.

— Нет, — отрезала Мария Семеновна, — дорогаскользкая, темно, еще, не дай бог, разобьешься, я потом себе не прощу, давайпопьем чаю спокойно, ты небось и не поела как следует.

Директриса говорила категорическим тоном человека,привыкшего раздавать указания, за окном бушевала непогода, мороз ломал деревья,и Алена, поколебавшись, послушалась.

Если бы она уехала, то, скорей всего, была бы сейчас жива,но Шергина осталась и сделала тем самым первый шаг к своей гибели.

Мария Семеновна, болтливая, как все пожилые люди, приняласьрассказывать Алене о своей работе. Дундукова была энтузиасткой, одним из техредких людей, которые работают в системе управления исполнения наказаний повелению сердца. Спиртное совсем развязало язык Марии Семеновны, и из нееполился поток информации.

— Наши девочки на самом деле несчастные существа,никому не нужные дети…

Потом на столе оказались горы фотоальбомов, и Дундуковапринялась демонстрировать снимки.

— Вот, смотри, выпуск семьдесят второго года, всехорошо устроены. Ляля Кичина поступила в мединститут, вот семьдесят шестой,тоже никто не пропал, семьдесят седьмой…

Палец старушки скользил по изображениям детских лиц.

— У нас практически не было рецидивов, девушки идут наработу, многие учатся дальше, женятся, рожают детей. Я столько раз былакрестной матерью.

— Разве можно исправить преступника? — спросилаАлена.

Мария Семеновна разозлилась:

— Они не уголовницы.

— Так ведь хорошего ребенка в специнтернат неотправят, — возразила Алена.

Очевидно, она наступила директрисе на больную мозоль, потомучто Дундукова водрузила на нос очки и произнесла речь:

— Да, девочки оступились, украли, ограбили, даже убили,но они не виноваты. Ужасные семейные условия, пьющие родственники… Многие изнаших воспитанниц только в интернате увидели постельное белье и попробоваликонфеты. Им не повезло с самого детства, их били, насиловали и в конце концоввынудили пойти на преступление…

Мария Семеновна перевела дух и продолжила:

— За все время работы я встретила только одну девочку,о которой могу сказать: она настоящая преступница. Кстати, связь с ней япотеряла, закончила она школу и исчезла, ее дальнейшая судьба мне неизвестна,но, думается, ничего хорошего из девицы не вышло. Погоди, сейчас покажу.

Увидав снимок, Шергина постаралась сохранить спокойствие.Перед ней лежало фото той самой ее подруги, к которой переметнулся выгодный,богатый жених. На карточке она запечатлена юной, семнадцатилетней, но былаотлично узнаваема.

Стараясь не заорать от радости, Алена делано равнодушноспросила:

— Какое милое, приятное лицо, что же совершила девочка?

Мария Семеновна нахмурилась:

— Зло часто прикрывается маской. Эта особа абсолютнокриминальна, у нее душа убийцы. Никаких светлых чувств там не отыскать.

— Ничего плохого в простых желаниях нет, —пробормотала Алена, — всем хочется поесть и поспать, у всех инстинкты!

— Вопрос — какие! — воскликнула директриса. —У этой девочки инстинкты Бабы-Яги, иного сравнения не подобрать.

— Ну это вы перехватили, — подначила Алена старуху.

— Ты послушай! — возмутилась Дундукова. —Девочка родилась в обеспеченной, даже богатой семье. Отец — военный, матьдомохозяйка, посвятившая себя дочери. Еще имелась бабушка, обожавшая внучку.Девочка не знала ни в чем отказа, баловали ее чрезмерно, учили музыке, языкам,водили на теннисный корт и в бассейн. Всегда около нее были мама или бабушка,держали за руку, не позволяли шагу ступить одной. Казалось бы, на такой клумбедолжен вырасти цветок потрясающей красоты, ан нет. К пятому классу девица сделаласьневыносимой, грубила родителям, бабушке, могла толкнуть старуху, даже ударить.Но любящие родственники только вздыхали:

— Ничего, пройдет, это подростковый возраст,гормональный взрыв, скоро все устаканится.

Но дочь и внучка только больше распоясывалась. А потомслучилось несчастье.

В богатую квартиру влезли воры, убили спящих мать и бабушку,ранили отца, взяли ценности и деньги. Выжила одна девочка, она в тот деньосталась ночевать у подруги.

Три дня понадобилось сотрудникам милиции, чтобы вычислить преступника.Честно говоря, он плохо организовал дело. Оперативников сразу насторожил тотфакт, что замок в квартиру не взламывали, открыли «родными» ключами, потомобнаружилось еще несколько деталей, четко указывающих на личность убийцы,которой оказалась… любящая дочка.

В кабинете у следователя она спокойно объяснила:

— Надоели, жить не давали, повсюду за мной таскались,отчитывайся им в каждом шаге.

— И ты недрогнувшей рукой опустила топорик для рубкимяса на головы родителей и бабушки? — ужаснулся следователь, которыйнавидался всякого, но ни разу не сталкивался с двенадцатилетней девочкой,хладнокровно уничтожившей родных.

— Говорю же, надоели, — пожала плечами девочка.

Чудом выживший отец не пожелал встретиться с дочерью,переехал на другую квартиру. Девочку в связи с ее юным возрастом не отдали подсуд, отправили в специнтернат к Дундуковой.

— Знаешь, что она сказала, когда накануне выпускныхэкзаменов узнала о смерти отца? — вздохнула Мария Семеновна.

Алена молча покачала головой.

— Улыбнулась и заявила: «Квартира-то кооперативная,теперь моей станет, есть где жить, слава богу, освободилась от всех».

Шергина примчалась домой, пораскинула мозгами и встретиласьсо счастливой соперницей.

— Вот что, дорогуша, — заявила она, — имей ввиду, я знаю, где ты провела юность, кстати, Мария Семеновна Дундукова оченьрасстраивается, поскольку не имеет о тебе никаких сведений. Прикинь, как твойжених обрадуется, узнав, что невеста — убийца. К тому же он известный человек,журналисты просто придут в восторг, разнюхав эту историю. Думаю, свадьба несостоится.

— Сколько хочешь за молчание? — спросилапобледневшая подруга.

— Очень много, — злорадно заявила Алена, —для начала сто тысяч долларов.