— Потому что они во власти какого-то группового императива,— ввернул Том. — Как миграция.

— Это групповой императив, но не миграция. — Рей сел рядомсо всеми со своей тарелкой. — Дэн говорит, что это простое выживание. Я думаю,он прав. Чем бы это ни было, мы должны найти убежище, чтобы, как говорится,укрыться от дождя. Вы понимаете?

— Сны начались после того, как мы сожгли первое стадо, —вновь заговорил Дэн. — Яркие сны. Ессе homo, insanus… это так по-гарвардски.Потом, после того как мы разбомбили стадо в Нэшуа, президент Гарварда заявилсяк нам собственной персоной в сопровождении пятисот своих ближайших друзей, — елон быстро и аккуратно.

— И оставил кучу расплавленных бумбоксов у вас на крыльце, —предположил Клай.

— Были и расплавленные, — признала Дениз. — Но в основномнам принесли детали. — Она сухо улыбнулась. — Бумбоксы не жалко. От ихмузыкального вкуса тошнит.

— Вы называете его президентом Гарварда, мы — Порватым. —Том отставил тарелку и раскрыл рюкзак. Порылся в нем и достал рисунок, которыйКлай сделал в тот день, когда директора заставили покончить с собой. У Денизокруглились глаза. Она передала рисунок Рею Уисенге, который присвистнул.

Наконец рисунок взял Дэн, с уважением посмотрел на Тома.

— Это нарисовали вы?

Том указал на Клая.

— Вы очень талантливы.

— Учился когда-то, — ответил Клай. Повернулся к Тому, врюкзаке которого лежали карты. — Как далеко Гейтен от Нэшуа?

— Миль тридцать, не больше.

Клай кивнул, посмотрел на Дэна Хартуика.

— Он говорил с вами? Этот парень в красном «кенгуру».

Дэн глянул на Дениз, и та отвернулась. Рей вернулся кгазовой плитке, вероятно, для того, чтобы отсоединить баллон и запаковать, иКлай все понял.

— Через кого он говорил?

— Через меня, — ответил Дэн. — Просто ужас. Вы это испытали?

— Да. Если хочешь, этого можно избежать, но тогда неузнаешь, что он хотел сказать. Он это делал для того, чтобы показать свою силу?Как думаете?

— Вероятно, — пожал плечами Дэн, — но дело не только в этом.Я сомневаюсь, что они могут говорить. Они могут издавать звуки и, я уверен,могут думать, правда, не так, как прежде, и будет ошибкой предполагать, что ониспособны на обычные человеческие мысли, но я сильно сомневаюсь, что они могутпроизносить слова.

— Пока что, — поправил Джордан.

— Пока что, — согласился Дэн. Посмотрел на часы, тем самымпобудив Клая взглянуть на свои. Без четверти три.

— Он велел нам идти на север, — продолжил Рей. — Сказал нам:«Кашвак=нет-тел». Предупредил, что больше мы никого не сожжем и не взорвем,потому что они выставляют охрану…

— Да, мы это видели в Рочестере, — подтвердил Том.

— И вы видели множество надписей «Кашвак=нет-тел».

Они дружно кивнули.

— Исключительно как у социолога, эти надписи вызвали у менявопрос, — заметил Дэн. — Не то, что они появились… я уверен, что писать ихначали сразу после Импульса, те выжившие, кто решил, что такое вот место, гденет сотовой связи, будет идеальным убежищем. Вопросом я задался другим. Какимобразом идея и сами надписи так быстро распространилась в обществе,раздробившемся на мельчайшие фрагменты, где не осталось никаких привычныхсредств передачи информации за исключением, конечно, от человека к человеку.Ответ, безусловно, лежал на поверхности, для этого понадобилось толькопризнать, что появилась новая форма коммуникации; доступная только однойгруппе.

— Телепатия. — Джордан понизил голос до шепота. — Они.Мобилоиды. Они хотят, чтобы мы шли в Кашвак. — Он вскинул испуганные глаза наКлая. — Это действительно желоб на бойне. Клай, вам нельзя туда идти. Это всеидея Порватого!

Прежде чем Клай ответил, Дэн Хартуик заговорил снова. Исходяиз одного из главных принципов преподавания: прерывать лекцию возможно лишь подоброй воле лектора.

— Боюсь, нам придется свернуть дискуссию, извините. Мыдолжны вам кое-что показать… собственно, президент Гарварда потребовал, чтобымы вам это показали…

— В ваших снах или лично? — спросил Том.

— В наших снах, — ровным голосом ответила Дениз. — Лично мывидели этого господина лишь однажды, после того как взорвали его стадо в Нэшуа,да и то на расстоянии.

— Он нас проверял, — сказал Рей. — Я, во всяком случае, такдумаю.

Дэн с наигранным терпением ждал, когда закончится и этотцикл вопросов и ответов. И сразу оборвал наметившуюся паузу.

— Мы с готовностью согласились, поскольку для этого непришлось делать крюк.

— Так вы идете на север? — на этот раз его прервал Клай. Налице Дэна прибавилось раздражения, он коротко глянул на часы.

— Если вы посмотрите на указатель, то увидите, что онпредлагает выбор. Мы собирались идти на запад, а не на север.

— Чертовски верно, — пробормотал Рей. — Я, возможно, глуп,но не безумен.

— То, что я вам покажу, скорее служит нашим целям, а не их,— продолжил Дэн. — И, между прочим, раз уж речь зашла о президенте Гарварда,или, если угодно, Порватом… думаю, показавшись нам, он допустил ошибку. Может,и серьезную. В действительности он всего лишь псевдоподия[129], которуюгрупповой разум, некое большое стадо, выставляет перед собой, чтобы вести делас обычными норми и специфическими безумцами вроде нас. Я готов предположить,что каждое такое большое стадо, по всему миру, сформировало такую вотпсевдоподию, может, даже несколько. Поэтому, разговаривая с вашим Порватым, выдопускаете ошибку, если думаете, что разговариваете с конкретным человеком. Выразговариваете со стадом.

— Почему бы вам не показать нам то, что мы, по его мнению,должны увидеть? — спросил Клай. Он пытался сохранить спокойствие в голосе, но вголове все бурлило. Ясной оставалась лишь одна мысль: если он успеетперехватить Джонни до того, как тот придет в Кашвак, где с ним могло произойтивсе что угодно, у него будет шанс спасти сына. Здравомыслие твердило, чтоДжонни уже в Кашваке, но другой голос (и не совсем уж иррациональный) утверждал,что по каким-то причинам Джонни и те, с кем он шел, могли задержаться в пути.Скажем, по каким-то причинам усомниться в правильности своих выводов. Такое неследовало скидывать со счетов. Как и полностью отбрасывать вариант ссегрегацией. Может, мобилолюди действительно создают в ТР-90 резервацию длянорми. В итоге он пришел к афоризму директора Ардая, процитированномуДжорданом: «Разум может рассчитывать, но душа жаждет…»