Где-то в половине десятого Крис с Тедди, шедшие впереди,заметили воду, о чем и прокричали нам с Верном. Мы тут же подбежали к ним.Крис, радостно смеясь, показывал куда-то пальцем:

– Смотрите! Это бобры соорудили!

Чуть впереди под насыпью пролегала широкая дренажная труба.Бобры заткнули ее правый конец, соорудив нечто вроде небольшой плотины из палоки сучьев, скрепленных листьями, ветками и глиной. В результате образовалосьмаленькое водохранилище, наполненное чистой, сверкающей на солнце водой, надповерхностью которой в нескольких местах возвышались домики зверьков с острымикрышами, напоминающими эскимосские чумы. В пруд впадал ручеек, деревья вокругкоторого были лишены коры почти до трехфутовой высоты.

– Ремонтная служба быстренько все это ликвидирует, – заявилКрис.

– Это почему же?

– А для чего, как вы думаете, здесь проложена труба? Чтобывода не подмывала драгоценную насыпь. Так что пруд здесь не потерпят ни в коемслучае. Бобров частично перестреляют, остальные уйдут сами, а плотину ихразрушат, после чего на этом месте останется трясина, которая тут, скореевсего, была и раньше.

– А бобры как же? – спросил Тедди.

– Это их проблемы, – пожал плечами Крис. – По крайней мере,управлению железных дорог на такие мелочи плевать.

– Интересно, можно ли здесь искупаться? – Верн жадно смотрелна воду. – Глубины хватит?

– Чтобы узнать, надо попробовать, – резонно ответил Тедди.

– Кто будет первым?

– Я! – вызвался Крис.

Он бросился вниз, на бегу скидывая кроссовки. Однимдвижением он стянул с себя джинсы вместе с трусами, затем поочередно снял носкии ласточкой прыгнул в воду. Через несколько мгновений голова его со слипшимисяволосами показалась на поверхности, и он закричал:

– Отлично, мужики! Здесь просто здорово!

– Глубоко? – осведомился Тедди: плавать он так и ненаучился.

Крис встал на дно, плечи его поднялись над поверхностью. Наодном из них я заметил что-то серовато-черное. «Наверное, грязь», подумал я.Немного погодя я пожалел, что не вгляделся повнимателънее…

– Давайте сюда, вы, трусишки! – кричал нам Крис.

Повернувшись, он поплыл саженками к противоположному берегу,затем обратно, но к тому времени мы уже скидывали с себя одежду. Верн прыгнулпервым, за ним я.

Вода была просто потрясающей – прохладной, чистой и какой-толасково-шелковистой. Подплыв к Крису, я встал на дно, и мы, счастливо улыбаясь,посмотрели друг на друга. Крик ужаса вырвался у нас одновременно:серовато-черное пятно у Криса на плече оказалось громадной, жирной пиявкой.Такая же, очевидно, присосалась и ко мне, поскольку челюсть у Криса отвисла, аоказавшийся рядом Тедди заверещал на манер подсвинка под ножом мясника. Мы всевтроем очертя голову бросились на берег.

Теперь я знаю о пресноводных пиявках гораздо больше, нежелитогда, и тем не менее эти, в общем-то, совершенно безобидные существапродолжают вселять в меня чуть ли не мистический ужас. Как известно, их слюнасодержит анестезирующие и противосвертывающие вещества, присасываясь, они непричиняют никакой боли, поэтому если их не видеть, то ничего и не заметишь,пока они сами не отвалятся, насытившись, или же не лопнут. Оказалось, что впруду этих тварей полным-полно. Когда мы выскочили на берег и Тедди посмотрелна собственное тело, его чуть кондрашка не хватила.

Один лишь Верн пока ни о чем не подозревал, с удивлениемнаблюдая за нами из воды:

– Да что там такое? Что за вопли-сопли?

– Пиявки! – взвизгнул Тедди, дрожащими пальцами отдираятварей от ляжек и отшвыривая их как можно дальше от себя. – Кровопийцыгребаные! – А-а-а! – заорал Верн, выскакивая из воды, словно ошпаренный.

Меня всего трясло, будто от холода, хотя жара стояланевыносимая. Сдирая пиявок с груди и рук, я всеми силами старался удержаться ине зареветь белугой.

– Посмотри-ка, Горди, – Крис повернулся ко мне спиной, –много их там еще? Ради всего святого, Горди, сними с меня эту гадость!

Я отодрал от спины Криса штук пять или шесть, после чего онмне помог таким же образом.

Ужас уже немного отпустил меня, когда я, опустив глаза,увидел, вероятно, прабабушку всех этих тварей, к тому же вспухшую от моейкрови, наверное, вчетверо и превратившуюся из серовато-черной в багрово-краснуюблямбу колоссальных размеров. Устроилась она – где бы вы думали? – прямо у меняв паху. Это уже было чересчур. Я все еще старался не показать вида, но в головеу меня помутилось.

Тыльной стороной ладони я попытался смахнуть отвратительногослизняка. Не тут-то было. Заставить себя дотронуться до мерзкого создания ещераз было выше моих сил. Я повернулся к Крису, но выговорить ничего не смог, алишь показал пальцем на то место. Физиономия Криса из побледневшей сделаласьпепельно-серой.

– Сам я не могу, – пробормотал я, сдерживая подступившуювнезапно тошноту. – Ты мне… не поможешь?..

Он отшатнулся от меня с перекошенным лицом, не в силахотвести глаз от кошмарной картинки.

– Н-нет, Горди… Извини, но я не могу… Н-нет… А, черт!

Он наконец оторвал взгляд от пиявки, сложился пополам, и еговырвало на песок.

«Ты должен сделать это сам, – принялся убеждать себя я,стараясь не смотреть на омерзительное существо, которое, тем временем,продолжало раздуваться. – Ну же, давай, покажи, что ты мужчина. Это жепоследняя. Последняя…»

Я все-таки заставил себя дотронуться до пиявки, и в тот жемиг она лопнула, словно переполненный воздухом шарик, вот только вместо воздухаиз лопнувшей гадины брызнула моя собственная кровь, липкая и теплая.

Я тихонько заплакал. В слезах я отвернулся от ребят ипринялся одеваться. Сделав над собой невероятное усилие, я с ужасом понял, чтобольше не в состоянии контролировать себя. Плечи мои тряслись от рыданий,сдержать которые я уже не мог.

Ко мне подбежал все еще голый Верн:

– Посмотри, Горди, их больше нет на мне? – Он принялсятормошить меня за локоть, весь трясясь, как в пляске святого Витта. – Ну,Горди, посмотри же! Я стряхнул их всех, да? Больше ни одной нет?

Смотрел он при этом куда-то мимо меня, глаза его расширилисьи закатились так, что виднелись одни белки.

Я молча кивнул, продолжая рыдать. Похоже, я становлюсьплаксой… Надев рубашку, я застегнул ее на все пуговицы, после чего натянулноски и кроссовки. Рыдания понемногу стихали, наконец, прекратились ивсхлипывания.

Подошел Крис, вытирая рот пучком листьев вяза. Вид у негобыл испуганно-виноватый.