Я старался не дышать, остальные, по-моему, тоже.

Сильный ветер хлестал нас теперь уже со всех сторон, однакоя его не замечал, думая, что обязательно сойду с ума, если сейчас услышу выкрикТедди: «Парашютистам приготовиться к прыжку!» Лучше бы было увидеть все телосразу, а не одну эту восковую ладонь… Она и сейчас встает у меня перед глазамивсякий раз, когда я слышу или же читаю о каком-нибудь ужасном происшествии илипреступлении.

И вновь блеснула молния, потом еще и еще раз. Раскаты громаследовали один за другим, словно боги устроили там, на небесах, гонки наогненных колесницах.

– Бли-и-ин, – протянул Крис. Ругательство вышло у негокаким-то полувздохом, полувсхлипом.

Верн нервно облизнул губы, а Тедди молча стоял и смотрел.Ветер то сдувал его длинные, спутанные волосы с ушей, то снова закрывал их. Налице его застыла абсолютно ничего не выражающая маска, хотя позднее мне сталоказаться, что нечто на нем все же промелькнуло…

По мертвой ладони ползали взад-вперед черные мураши.

Лес вокруг нас как будто тяжело вздохнул, заметив, наконец,наше присутствие – это по кронам деревьев ударили первые, тяжелые капли дождя.По голове и рукам застучали капли размером в десятицентовик.

Изголодавшаяся по влаге земля впитывала их мгновенно.

Эти первые громадные капли сыпались, наверное, не более пятисекунд. Мы с Крисом озадаченно переглянулись.

И тут разверзлись хляби небесные, и начался всемирный потоп…

Крис спрыгнул с насыпи к промоине, волосы у него уже намоклии слиплись. Я последовал за ним. Верн с Тедди поспешили за нами, но мы с Крисомоказались у тела Рея Брауэра первыми. Лежал он ничком. Крис вопросительнопосмотрел на меня, взгляд у него был серьезным, совсем взрослым. Поняв, чего онхочет, я молча кивнул.

Думаю, что тело оказалось тут, внизу, безо всяких видимыхувечий, а не там, на рельсах, изуродованным до неузнаваемости, потому чтопарнишка в последний момент попытался увернуться от поезда. Лежал он головой кнасыпи, в позе ныряльщика перед прыжком. Его темные, рыжеватые волосы слегкавились, на них виднелась запекшаяся кровь, однако ее было совсем немного. Одетон был в темно-зеленую футболку и джинсы. Обуви не было, но чуть поодаль, взарослях черники, я заметил низкие кроссовки. Это меня поначалу удивило –почему это они валяются отдельно? – но потом я понял, в чем тут дело.

Все мои родные и друзья считают, что мое богатое воображение-бесценный дар Божий, что оно не только позволяет зарабатывать на жизнь, но ине дает мне никогда скучать, словно бесплатное кино, которое можно смотреть,когда захочешь. В общем-то, они правы, но иногда, особенно по ночам,воображение рисует мне такое, что лучше было б никогда не видеть. Вот и сейчас,глядя на эти валяющиеся в стороне кроссовки, я отчетливо увидел, как кроссовкислетели у него с ног от страшного удара поездом, удара, который и отнял у негожизнь.

Только теперь я осознал это с ужасающей отчетливостью:парнишка не спит, не приболел, он мертв, безнадежно мертв, он никогда уже невстанет с этой постели из черники, никогда не наденет свои кроссовки, невернется домой, вообще теперь по отношению к нему одно лишь слово имеет смысл:НИКОГДА. Он мертв, умер. Конец…

Мы перевернули его лицом вверх, подставив его под проливнойдождь, сверкающие молнии, оглушительные громовые раскаты.

Его лицо и шею покрывал сплошной ковер из муравьев и жуков,копошащихся вокруг выреза футболки. Широко раскрытые глаза представляли собойне менее кошмарное зрелище: один закатился так, что виден был только белок, авторой смотрел прямо на нас, не мигая. Кровь, очевидно из коса, запеклась наверхней губе и на подбородке, а правая сторона лица была сплошнымкровоподтеком. И все равно, выглядел он не столь ужасно, как я предполагал.Однажды Деннис с силой распахнул дверь именно в тот момент, когда я собиралсяее открыть с противоположной стороны, так у меня кровоподтеки на физиономиибыли еще страшнее, плюс к тому, конечно, кровь из коса, и тем не менее я дажене отказался ужинать в тот вечер.

Изо рта Рея Брауэра выполз громадный жук и, перебежав пощеке, свалился в чернику.

– Видали? – сказал Тедди срывающимся голосом. – Держу пари,у него там, внутри, полным-полно жуков, даже, наверное, в мозгу…

– Заткнись, Тедди! – прикрикнул на него Крис, и Тедди свидимым облегчением его послушался.

Небо прочертила ярко-голубая молния, отразившись в глазахпарнишки, которые словно ожили на миг, как будто он обрадовался, что его,наконец, нашли, и нашли именно мы, ребята одного с ним возраста.

Только теперь я заметил, какой тяжелый от него исходит дух.Уверенный, что меня вот-вот стошнит, я поспешно отвернулся, однако позывов, какни странно, не было. Тогда, чувствуя, что это мне необходимо, я сунул в рот двапальца, но и это не помогло: спазм сжал желудок, но не более того.

Шум ливня и громыханье грома совершенно заглушили рокотмоторов двух автомобилей, подъехавших со стороны Харлоу, и уж тем более никтоиз нас не слышал приближающихся шагов. Потому-то мы и застыли в оцепенении,когда «Туз» Меррил, перекрывая грозу, заревел:

– А эти тут откуда взялись?!

От неожиданности мы так и подпрыгнули, а Верн вскрикнул –как выяснилось позже, ему показалось, что это труп так заорал.

Мы, еле дыша от страха, подняли глаза. У дальнего от наскрая заболоченного участка, там, где лесополоса скрывала от нас проселочнуюдорогу, стояли «Туз» Меррил и Чамберс «Глазное Яблоко». От нас их отделяла лишьплотная дождевая пелена, за которой четко просматривались их красные нейлоновыекуртки – из тех, что можно купить в любой студенческой лавке по предъявлениибилета учащегося, а выступающим за университетские команды их выдают бесплатно.

– Так это младший мой братишка! – присвистнул «ГлазноеЯблоко». – Ах, ты, гаденыш, сукин сын!

Крис, разинув рот, уставился на брата. Его насквозь мокрая,грязная рубаха все еще была обвязана вокруг пояса, а на голых плечах резковыделялись темно-зеленые от дождя лямки рюкзака.

– Ты, Рич, лучше сюда не лезь, – сказал он чуть дрожащимголосом. -Он наш. Это мы его нашли.

– Вы?! – заорал «Глазное Яблоко». – Черта с два! Нашли егомы, мы же и сообщим о нем в полицию.

– Ничего не выйдет, «Глазное Яблоко», – сказал я, чувствуя,как закипаю от ярости. Если бы мы только могли предположить, что так всеобернется… что они явятся сюда на автомобилях… Именно это почему-то и разозлиломеня больше всего: они приехали в комфорте, на машинах, тогда как мы… Ну, нет,им не удастся воспользоваться, как всегда, так называемым правом старшего.После всего, что с нами было -нет, не выйдет!