— Криспин, ты когда-нибудь был влюблен?

— Однажды, — не глядя на нее, ответил он.

— Это было как удар молнии? Или, наоборот, происходилопостепенно?

— Как удар. Я влюбился в нее с первого взгляда.

— А она отвечала тебе взаимностью?

— Она говорила, что да. Хотя я думаю, что ей на этопотребовалось больше времени.

Софи подивилась тому, что существует такая идиотка, котораяне влюбилась в Криспина с первого взгляда, но решила не высказывать своихмыслей вслух.

— Она была красивой?

— Больше, чем просто красивой. Она была необыкновеннопрекрасна.

— Понятно. — Эта женщина с каждой минутойнравилась Софи все меньше и меньше. — Она была умна?

— Иногда. Но случалось, что она была просто слепа.

— Когда? — Софи воспрянула духом, когдавыяснилось, что у ее соперницы все же есть недостаток.

— Например, когда кто-нибудь пытался сказать ей, чтолюбит ее.

— Тебе, наверное, нелегко пришлось, —глубокомысленно подметила она.

— Да нет, я даже находил это занимательным, —ответил Криспин, но Софи уже не слушала его. Она разрывалась между желаниемузнать имя этой женщины, потому что иначе оно не дало бы ей покоя до концадней, и пониманием, что лучше этого не делать.

— Кто она? — не удержалась Софи. — Я клянусьне вмешиваться в это дело, если ты против, но я не смогу жить, не зная правды.

— Ты действительно хочешь, чтобы я сказал?

— Да.

— Не думаю, что стоит это делать, — серьезновозразил Криспин.

— Прошу тебя.

— Ты уверена?

— Абсолютно.

— Хорошо, — кивнул Криспин и протянул ейскомканный листок. Софи глубоко вздохнула и дрожащими пальцами развернула его.Сердце едва не выскочило у нее из груди, когда она прочла: ТЫ.

Сад Сандал-Холла сверкал огнями тысячи свечей и факелов досамой реки. Павильоны, затянутые прозрачным белым газом и украшенныеэкзотическими цветами разных оттенков, стояли на зеленой траве; их стенкиколыхались от дуновения вечернего ветерка. Солнце уже начало заходить, и небонад головами людей, в молчаливом ожидании собравшихся перед задней дверью дома,было пурпурным.

Софи выглянула из окна комнаты Криспина на втором этаже ивдруг испытала огромное желание сбежать.

— Нет! — Она отшатнулась от окна, едва не наступивна шлейф платья. — Нет, сегодня неподходящий день.

— О чем ты? — спросила Октавия, спасая шлейф отварварского обращения подруги.

— Я думаю, что лучше завтра. Выгляни на улицу. Похоже,дождь собирается?

— Да, ты права, Софи, — кивнула Эмми, сидевшая наподоконнике. — На небе действительно собираются тучи.

— Софи, в чем дело? — тревожно спросила Октавия,взяв ее за руку. — Мне казалось, что ты хочешь выйти замуж за Криспина.

— Я хочу. А вдруг он не хочет жениться на мне? Что,если он согласился на это только потому, что обещал и не может нарушить данноеслово?

— Отлично! — согласилась Эмми. — А что, еслиу него амнезия и он забыл, что уже женат, когда делал тебе предложение? А что,если он вообще не граф Сандал, а какой-нибудь сапожник, который просто на негоочень похож…

— Перестань, — остановила ее Октавия, с трудомудерживаясь, чтобы не рассмеяться. — Софи, ты же знаешь, что все это нетак. Он хочет жениться на тебе.

— Возможно, — согласилась Софи. — А вдругостальные Арборетти, его братья и кузены, возненавидят меня?

— Они не возненавидят тебя.

— Что, если они решат, что я недостаточно хорошовоспитана и образована, что я недостаточно изысканна, чтобы стать женойКриспина?

— Они будут не так уж далеки от истины, — небрежноотозвалась Октавия.

Софи резко обернулась к подруге, не веря своим ушам, каквдруг в дверь постучали. И тут же в проеме показалась аккуратная белокураяголовка, а за ней и ее обладательница.

— Вы мисс Чампьон? — спросила девушка с легкимакцентом. Софи кивнула, и незнакомка устремилась к ней с распахнутымиобъятиями. — А я Бьянка. Ваша невестка. Я так рада познакомиться с вами.Вы еще красивее, чем описывал Криспин, а он употребил множество эпитетов. Да иписьма Лоуренса Пикеринга подтверждали это. У вас восхитительное платье! —Она повернулась к двум другим женщинам, находившимся в комнате: — А вы, должнобыть, Эмми и Октавия? Я так много слышала о вас…

— Не бойтесь моей жены, — прервал ее Йен, входя вкомнату. — Она всегда болтает без умолку, когда взволнованна.

— Познакомьтесь, это Йен, брат Криспина и моймуж, — сказала Бьянка, а когда следом за ним в комнату бесцеремонно вошлиеще трое мужчин, продолжила, указывая на каждого по очереди: — Это Майлз,Тристан и Себастьян, пресловутые кузены Криспина.

— Ты же знаешь, что мы предпочитаем, чтобы нас называли«прославленными», Бьянка, — сказал Тристан. — Не хотелось бы, чтобы умисс Чампьон сложилось о нас превратное мнение.

— Пожалуйста, называйте меня Софи, — растерянновымолвила Софи, не ожидавшая появления такой компании.

— Софи, — повторил Себастьян с улыбкой идоверительно склонился к ее уху. — Скажите, Софи, это правда, что, когдавы познакомились с Криспином, у вас были наклеены усы?

Софи смутилась, но кивнула.

— А то, что вы спасли из тюрьмы десяток женщин? —поинтересовалась Бьянка.

— Я полагаю… — Софи испугалась, что ни ее привычканосить усы, ни разговоры о тюрьме не будут способствовать установлению теплыхотношений с семьей Арборетти.

— А вот я никого не спасла, когда была в тюрьме, —с сожалением вымолвила Бьянка, чем повергла Софи в шок.

— Слава Богу, что вернулась сама да еще привела в домверного слугу, — любовно глядя на жену, сказал Йен. — Но не думаю,что это подходящая тема для разговора в день свадьбы.

У нас будет достаточно времени, чтобы надоесть Софи нашимискучными историями.

— Скучными? — возмутился Тристан. — Говори засебя. Мои истории вовсе не скучны.

— Да? А я считаю, что история о том, как ты лишилколлекцию графини Монтекастелло картины Рафаэля, зависнув в камине и накормивее собак пирожными, пропитанными бренди, невероятно скучна, — притворнозевнув, отозвался Себастьян.

Софи переводила взгляд с одного на другого Арборетти, и ейказалось, что она спит и видит сон. Такой прекрасный, что он попросту не можетсниться Софи Чампьон. Ей хотелось выразить свою радость, но она не смогла найтинужные слова, поэтому сказала просто: