сиятельство на текущий момент имеет исключительные полномочия в провинции Неонин.

Граф и вампир поклонились друг другу: Улистан с некоторой опаской, Орхам – изящно, словно заправский придворный.

– Позвольте спросить, – обратился к графу Орхам, – распространяются ли ваши полномочия…

Он не успел закончить фразу – в полутёмный зал ввалились оба гнома. В отличие от людей, их глаза привыкали к резкому переходу от света к темноте гораздо быстрее, а потому гномы сразу же углядели, что лицо незнакомца существенно бледнее, чем положено обычному человеку. Прибавив к этому вертикальные зрачки и слегка выпирающие кончики верхних клыков, гномы пришли к естественному выводу, что перед ними вампир.

– Нежить! Смерть вампиру! – раздались их выкрики, и коротышки, выхватив топоры, бросились в атаку.

Их никто остановить не успел, да и попробуй остановить колобок, покрытый заговорённой бронёй и вооружённый острейшим топором! Орхаму, однако, это удалось – он легко избежал нескольких свистящих ударов топора, затем неуловимо быстрым движением так двинул одного из гномов, что тот кубарем улетел к стене. Второй коротышка взревел басом и бросился в атаку, однако в бой вмешался Гунвальд. Он протянул руку и, ухватив гнома за шиворот, поднял в воздух.

– Моих друзей обижать? Да я тебя…

– Отставить! – рявкнул граф.

Командный голос подействовал на всех. Орхам выпрямился и скрестил руки на груди, Гунвальд, немного подумав, отпустил гнома, и тот шлёпнулся на пол, лязгнув многочисленными пластинами доспехов. Второй гном – тот, что командир, поднялся на ноги, помотал головой, сделал было шаг по направлению к вампиру, но встретив предупреждающий взгляд графа, остался у стены. Сопровождавшие графа офицеры и без того стояли, как хивашские истуканы.

– Господин Ильмрис, вы желаете устроить войну с Ситгаром? – ледяным тоном осведомился граф. – С каких это пор гномы позволяют себе нападать на послов других народов?

– А где тут посол? – спросил один из гномов.

– И кто эти другие народы? – эхом отозвался второй.

– Я вижу только нежить, которую должно порубить топором.

– На мелкие кусочки. А зубы вырвать и сделать ожерелье.

– Ручонки коротки, – ласково улыбнулся Орхам.

От его улыбки в дрожь бросило не только людей, но и гномов. Однако неукротимые коротышки, собравшись с духом и покрепче ухватив топоры, вновь двинулись в атаку, пытаясь обойти вампира с двух сторон.

– Как дети малые, – громко и с отчётливым презрением сказал Дилль, которому надоело это представление.

– Ты кого, хлюпик, назвал малым дитём? – немедленно повернулся к нему старший гном.

– Не просто малым, а ещё и неразумным, – пожал плечами Дилль. – А как ещё величать, если вы не понимаете, что вас уже тридцать раз могли на ленточки порезать?

Гномы явно собирались устроить хорошую взбучку Диллю, но в дело вмешался граф Улистан.

– Так, Ольбис, Морр, выведите отсюда уважаемых подземельцев. И проследите, чтобы они больше не попали в дом до тех пор, пока я не закончу.

Гномы сердито плюнули на пол и с гордо поднятыми бородами вышли на улицу в сопровождении офицеров. Орхам кивнул Диллю.

– Спасибо. Мне пришлось бы действительно пускать в ход меч. Однако ты рискуешь заиметь врагов, а гномы – существа злопамятные.

– Ну, их память меня не волнует. Эрстан говорит, что магия меня может прикончить уже завтра.

– Тогда почему вы с магом ещё здесь? – удивлённо поднял бровь вампир.

– В отряде графа есть маги, – пояснил Эрстан. – И как только он убедится, что в Неонине нет дракона, то разрешит моим коллегам помочь Диллю.

Граф негромко кашлянул, напоминая о своём существовании.

– О, простите, ваше сиятельство! – спохватился маг.

– А эти люди кто? – спросил граф, кивком головы указывая на стоящего каршарца и спящего монаха.

– Члены отряда драконоборцев, которые вместе с господином Диллитоном изгоняли дракона из Неонина, – пояснил маг. – Гунвальд, сын Ольола, великолепный и бесстрашный воин. А тот, что спит, монах церкви Единого, преподобный Герон. Упрямец, спорщик и пьяница. Посредственный монах, но хороший рукопашный боец.

– Понятно, – граф поморщился, оглядев заваленный объедками стол. – Господин вамп… то есть, господин Орхам, вы что-то спрашивали, когда нас так некстати прервали?

– Я имел честь спросить ваше сиятельство, распространяются ли ваши полномочия на переговоры?

Дилль удивлённо подумал, что Орхам, похоже, обучался придворному этикету – ишь, как ловко выражается! Хотя, за триста лет и не такому выучишься.

– Нет. Магистр Эрстан уверял меня, что вы едете в Тирогис с посольской миссией чрезвычайной важности?

– Да. К Его Величеству королю Ситгара.

– Тогда, – нахмурился граф, – боюсь, дальше главных ворот Тирогиса вам не проехать. Вас попросту убьют. Если не стража на воротах, то патрули на улицах. И как вы собираетесь попасть во дворец? Гвардейцы ведь тоже не даром едят свой хлеб.

– Меня не так просто убить, – невозмутимо ответил вампир. – Магистр Эрстан обещал помощь во встрече с главой магической Академии. А уж главный маг устроит встречу с королём.

Граф искоса посмотрел на Эрстана, о чём-то поразмышлял и заявил:

– Я не имею права вести с вами официальные переговоры, но могу передать королю вашу просьбу об аудиенции.

– Благодарю, – коротко поклонился вампир.

– Но только после того, как побываю в Неонине. Сначала мне нужно убедиться, что город свободен от дракона. На обратном пути я заберу вас в Тирогис.

– Мы можем присоединиться к вам, – предложил Орхам.

– Вы? И много вас? – настороженно спросил граф.

– Я и мой ученик.

– Хорошо. У вас есть кони?

– Уже нет – своих скакунов мы отдали магистру Эрстану и господину Диллитону.

– Думаю, мы подыщем вам лошадей. А вы уверены, что животные вас… э-э-э, не опасаются?

– Не больше, чем людей.

Пока граф и вампир обсуждали лошадиный вопрос, к Диллю подошёл Гунвальд.

– Этот Орхам – нормальный парень, – сообщил он. – Пьёт, как лошадь, сильный, как тигр, а уж мечом как машет…

– Я понял, Орхам – каршарец, – усмехнулся Дилль.

– Любой северный клан почёл бы за честь иметь в своих рядах такого воина, – напыщенно ответил варвар. – Слушай, а куда это вы собрались?

– Обратно в Неонин, – поморщился Дилль. – Графу нужно удостовериться, что Тринн покинула город.

Гунвальд сосредоточенно посозерцал потемневшую от времени потолочную балку и нахмурился.

– Я не понял, он,