– Не скажу, что заглядывался. Внешне она мне не нравилась.

– Ты частенько вился возле неё, – возразила Элайна.

– В ней была необъяснимая сила, притягивающая мужчин.

– Знаешь, как она умерла?

– Слышал, она сгорела в лихорадке.

– Это официальная версия. Её отравили.

Вилар подался вперёд:

– Отравили? – Хотя чему он удивляется? Выход графини в общество неизменносопровождался скандалами. – Кто отравил?

Элайна пожала плечами:

– Может, ревнивый любовник или чья-то жена. Может, подруга, которая ей завидовала. – Сузив глаза, подняла указательный палец. – Это не я.

Вилар поспешил заверить:

– Я бы никогда на тебя не подумал.

Элайна вновь пригладила платье на коленях:

– А помнишь, каким успехом у мужчин пользовалась виконтесса Авила?

– Помню, – ответил Вилар, подавив вздох. Похоже, потоку ненужных воспоминаний не будет конца.

– Почему ты её помнишь?

– Есть женщины, которые навсегда врезаются в память.

– Ты считаешь её красивой?

– Нет.

Ныне здравствующая виконтесса – ещё одна неразгаданная загадка. Полненькая хохотушка с ярко-рыжими волосами. Мужчины между собой шутили, что на её зад можно поставить тарелку, а её голова может освещать зал подобно огню в камине, но в присутствии виконтессы теряли дар речи и, как лакеи, исполняли любой её каприз.

Элайна села к Вилару вполоборота:

– Тогда почему образ виконтессы врезался тебе в память?

– Чего ты добиваешься?

– Я хочу понять, почему вокруг тысячи красивых женщин, а мужчины млеют привиде какой-то дурнушки?

– Кто тебя расстроил, Элайна?

Передёрнув плечами, она поднялась, прошла к окну и, устремив взгляд настроящиеся особняки, спросила:

– Знаешь, что стало с Авилой?

– Она вышла замуж и уехала из Тезара. Или я что-то путаю?

Элайна хохотнула. Локоны подпрыгнули на её спине и замерли.

– Муж увидел, как на неё смотрит Адэр, и увёз её на север. Теперь она круглый год любуется снегом и северным сиянием. Бедняжка.

Вилар встал, торопливо причесал непослушные волосы растопыренной пятернёй – надо бы подстричься – и подошёл к Элайне:

– Её муж погорячился. Адэр не посягает на честь замужних женщин.

– Я тоже так считала. И… ничего не изменилось?

– К чему ты клонишь, Элайна?

Обернувшись, она присела на краешек подоконника:

– Адэр спит с чужими жёнами или нет?

Вилар вскинул голову:

– Вообще-то мы сейчас говорим о правителе.

– Я говорю о брате.

– Элайна, я ни с кем не буду обсуждать интимную жизнь правителя. Этострожайшее табу. Для всех.

– Нас никто не слышит, – сказала она полушёпотом.

– Табу для всех, – повторил Вилар. – И для тебя в том числе.

Элайна кивнула:

– Хорошо. Тогда скажи, что вы нашли в Малике?

– Мы?

– Вы. Что в ней такого?

Вилар приблизился к столу, начал складывать бумаги. Он не хотел расстраивать Элайну и признаваться, что влюбился в Малику глазами, и уж потом прикипел к ней сердцем. В отличие от упомянутых особ Малика обладала непривычной, дикой красотой. Вилар мог смотреть на неё бесконечно.

– Что нашёл в ней Адэр? – прозвучал озлобленный голос.

– Красивые женщины – его слабость.

– Ты разлюбил её?

Вилар уселся в кресло, вытащил из ящика стопку писем:

– Мой отец говорил: безответную любовь надо отрывать сразу, как пластырь. Я отдирал по кусочку.

– Как любовь ко мне?

Разговор не нравился Вилару, но он не мог выставить дочь Великого за двери. Не мог сослаться на занятость или усталость. Даже находясь при смерти, он обязанотложить минуту кончины и ответить на вопросы Её Высочества. И садиться не имел права, когда Её Высочество стоит. Но если бы он не сел, ноги понесли бы егопрочь из кабинета.

– Первая любовь никогда не проходит полностью, что-то остаётся, – сказал Вилар, делая вид, что просматривает почту. – Поэтому её помнишь всю жизнь.

Элайна вздёрнула брови:

– Ты до сих пор меня любишь?

– Я люблю воспоминания.

Элайна пересекла кабинет, упёрлась ладонями в раскрытые на столе книги:

– Вилар, мы тесно связаны. Я – твоя первая любовь. Адэр – твой друг.

– Бывший.

– Дружеские чувства, как и первая любовь, не исчезают полностью. – Элайнапотянулась всем телом вперёд. – Мне нужна твоя помощь. Адэру нужна твоя помощь.

Вилар с досадой отложил конверты:

– Слушаю.

– Твой отец ушёл в отставку, и опала ему не грозит. У тебя трое приёмных детей, которым ты не сможешь передать титул. И тебя это, похоже, не волнует.

– Не волнует.

– Ты наследник огромного состояния, и можешь вообще не работать, – говорилаЭлайна, бороздя лицо Вилара взглядом. – Зачем делать то, что не нравится? Я же вижу, что кресло советника не приносит тебе удовольствия. Это здесь. В Тезаре будет ещё тяжелее. И ты это знаешь. Из-за своих детей ты окажешься в полномодиночестве. Дамы из высшего общества уже не рассматривают тебя, как завидного жениха. На многодетного маркиза-миллионера будут охотиться бедные семейства. Но ты не сможешь жить с кем-то и знать, что с тобой спят из-за денег.

– Чего ты хочешь, Элайна?

– Женись на Малике.

Вилар откинулся на спинку кресла:

– Не ты ли два года назад просила меня забыть её?

– Два года назад перед тобой были открыты блистательные перспективы. Сейчас их нет. Прости. Я знаю, тебе тяжело слушать правду, а мне тяжело её говорить. – Элайна нависла над столом. – Избавь Тезар от Малики.

– В чём заключается моя помощь Адэру? – спросил Вилар, не до конца понимая смысл её слов.

– Всё идёт к тому, что он сделает её своей фавориткой. Он потеряет лицо, Вилар. Станет посмешищем.

– Чушь.

– Он любит её.

Вилар прижал пальцы к вискам.

– Ты не знал? – спросила Элайна. – Вилар, ты совсем ослеп?

– Это неправда.

– Правда! В Ориентале они спали в одном доме. Они обнимаются и целуются у всех на виду. Вилар! Прозрей!

– Грязные слухи, – проговорил он тихо.

– Он сам мне признался, что любит её. Каждый раз, как я приезжаю, он выгоняетменя, потому что я говорю, что так нельзя. Ему нельзя пачкать наше имя связью с безродной девицей. А тебе всё равно. Тебе всё равно, Вилар. Женись на ней, и онне сможет забрать её в Градмир.