грозит поглотить меня целиком. Я знаю, что это нечто большее, я понял это в ту ночь, когда ее ложь выбила почву у меня из-под ног. Когда я увидел, как зазвонил ее телефон и ее нежные, предательские руки ответили на звонок. Когда я погрузился в нее и не почувствовал ничего, кроме страха и сожаления. Если быть реально честным с самим собой, я знал это и раньше, еще до того, как по-настоящему завладел ею, и знаю теперь, еще больше, когда потерял ее.

– Вот дерьмо, – в конце концов сокрушенно вздыхает мой лучший друг.

– Ага, – добавляю я вымученным шепотом, игнорируя тяжелые взгляды всех троих, и начинаю искать глазами очередную бутылку, хватая неоткрытую со стола рядом с Рейном.

Прежде чем я успеваю открыть рот, Арчер снова вмешивается.

– Рейн прав, пить в одиночестве грустно, – он выхватывает бутылку у меня из рук, и я думаю, что он собирается присоединиться ко мне на моей вечеринке жалости к себе, но все, что он делает, – это медленно осматривает комнату. – Харпер, ты вынесешь весь мусор, Рейн, пропылесосишь и выполощешь это пятно, а я приведу его в порядок. Давай, пора принять душ и переодеться, чтобы мы могли пойти куда-нибудь выпить все вместе.

Он кивает головой в мою сторону, прежде чем наклониться и одним махом поднять меня с дивана. Впервые за неделю я улыбаюсь. Похоже, я выбрал правильного лучшего друга.

Не проходит и часа, как я принимаю душ, переодеваюсь, а после уже сижу за столиком в одном из популярных спортивных баров недалеко от кампуса. Я пью третью кружку пива и демонстративно игнорирую каждую девушку, которая смотрит в мою сторону. Я завязал с женщинами.

Рядом со мной Арчер, который все еще пьет свое первое пиво, а Рейн на танцполе развлекает каких-то фанаточек. Харпер снова бросил нас ради своей давней подружки, и я притворяюсь, будто это не вызывает у меня приступа зависти.

Вот же везучий (а может, и нет) ублюдок.

У меня жутко болит голова, а темно-янтарный коктейль только прибавляет страданий. Кажется, алкоголь утратил способность заглушать мою боль. Что это за хрень? Я думал, чем больше пьешь, тем легче все забыть, но я чувствую только пустоту и одновременно боль.

Как я уже сказал, хрень какая-то.

Арчер практически прожигает дыру у меня в голове, продолжая пристально смотреть на меня, ожидая, что я что-нибудь скажу. Знаю, он хочет, чтобы я рассказал ему, что произошло с Мэдди, но я все еще не могу заставить себя произнести это вслух. Не то чтобы это останавливало его от попыток.

– Так что, мы собираемся обсудить ситуацию, или ты и дальше будешь делать вид, будто меня здесь нет?

Я прячу ухмылку за бокалом, зная, что он единственный человек, который может так со мной разговаривать. И он прав. Я притворялся, будто его тут нет, хотя его пристальный взгляд едва ли помогал мне в этом деле.

– Не о чем говорить, – ворчу я, не отрывая взгляда от зала и по-прежнему игнорируя пристальные взгляды группы девушек за соседним столиком.

Арчер усмехается и, сделав большой глоток пива, со стуком ставит его на стол.

– Чушь собачья, ты всю неделю хандрил из-за принцессы Питерс.

– Не смей, мать твою, ее так называть! – огрызаюсь я, встречаясь с ним горящими глазами, наконец, обращаясь к нему напрямую.

Он только ухмыляется, наслаждаясь тем, что так легко добился от меня ответной реакции.

– Может, мне лучше называть ее «твоей девчонкой»?

Мой взгляд становится жестче, а его ухмылка – еще шире.

– Она не моя гребаная девчонка. Она, она… – я замолкаю, не понимая, как вообще могу закончить это предложение, но Арч все равно не отстает.

– Умная, великолепная, забавная, не твоего уровня? Выбирай, девятнадцатый.

Он загибает пальцы на каждое из определений, как неугомонный мудак, и при этом не перестает улыбаться.

– Она лгунья, – наконец-то заканчиваю я фразу, ведь это правда, и это все, чем я готов с ним поделиться.

Моего ответа достаточно, чтобы заставить его замолчать. Я возвращаю свой пристальный взгляд к пространству бара, допиваю свой напиток и подаю знак официантке принести еще. Арчер больше не задерживается, выскальзывает из-за столика и направляется присоединиться к Рейну, снова оставляя меня в полном одиночестве.

Но это ненадолго. Когда телефон начинает вибрировать, я, подавив стон, лезу в карман. На этой неделе я уже проигнорировал несколько звонков от мамы, успокоив ее лишь несколькими невнятными сообщениями, чтобы она знала, что со мной все в порядке. Что, как мы оба знаем, полная чушь. Затем было несколько смс от отца в ответ на сообщения, которые я отправил ему на прошлой неделе, но сейчас у меня нет настроения разговаривать с ним, хотя я знаю, что мне это нужно. Но когда я беру телефон в ладонь, то понимаю, что это не они. На самом деле, я вижу последнее имя, которое ожидал снова увидеть на экране своего телефона, особенно после того, как мы расстались.

Угрюмка.

Я еще не удосужился сменить ее имя в списке контактов, и сейчас жалею, что не заблокировал ее раньше. Потому что боль, пронзающая меня при виде ее имени на экране телефона, почти убивает меня. Что, черт возьми, она делает? Почему звонит? Я сказал ей, что между нами все кончено. Мне казалось, послание было вполне ясным, так какого хрена она названивает? Я не хочу выяснять, поэтому отклоняю звонок и отправляю его на голосовую почту, пока не передумал, и она не налила мне в уши еще какой-нибудь лжи.

Прошла неделя с тех пор, как мы порвали. Что она может сказать сейчас? Может, ее будущий муженек не удовлетворил ее, и она ищет себе другого мужика. Ну и хрен с ней. Она причинила мне такую боль, о которой я и помыслить раньше не мог. Не думал, что девушка способна так меня ранить. Почему я просто не согласился на предложение какой-нибудь знойной фанатки? На обычный бессмысленный трах и отчаянные попытки охомутать меня, которые я успешно отвергал все это время. Жизнь была бы проще.

Сердце бешено колотится, все мысли поглощены гневом и предательством, которые только усиливаются, когда я получаю уведомление о новом голосовом сообщении. Она оставила голосовое сообщение. Что в нем? Прости, что не сказала тебе, что у меня есть парень? Прости, что трахнула тебя и обдурила? Прости, что решила кинуть тебя, как мой отец поступил с твоей мамой? Вариантов предостаточно, и это заставляет меня подняться с места. Я направляюсь к бару, игнорируя официантку