- Я помню, - она запнулась. – Я помню, кому обязана своей силой. И помню, что должна выполнять твои приказы, - помолчала, глядя в пляшущий огонь жаровни. – Я сделаю все, что ты скажешь. Разве я до сих пор плохо исполняла твои поручения?

- Возвращать дохлого шамана из потустороннего мира я тебе не поручал.

- Я ошиблась.

Она опустила взгляд, ощущая, как он пристально на нее смотрит. Словно ждал чего-то еще. Но что она может прибавить к сказанному?

- Отчего-то мне кажется, что в своей так называемой ошибке ты не раскаиваешься, - медленно проговорил он. – И таких ошибок будет еще ой, много! – он покачал головой. – Я не знаю, чего от тебя ждать, - смолк на несколько мгновений. – И как объяснить, что нас ждет в случае успеха.

- Но я сама это увижу, - Накато слегка улыбнулась, взглянула ему в лицо.

Он только покачал головой, отвернулся. И у кого из них двоих, спрашивается, более кислый вид?

Амади больше ни о чем не спрашивал и ничего не говорил. Кивнул ей молча на поднос с едой, сам принялся перебирать травы и какие-то предметы. Готовился – нынче должно было произойти жертвоприношение, чтобы задобрить духов и богов.

Что ж, разговор завершен. Ей же лучше!

Накато взялась за еду. Еще пару дней она может отдыхать – после начнется привычная суета. Жаль, сластей на подносе не оказалось. Где только Таонга брал их? И не узнаешь – тот сгинул навсегда среди неприкаянных духов. Вызывать его снова чревато – в этот-то раз он точно не станет изображать, будто она что-то значит для него.

Да и глупости это.

- Мы надолго в этом кочевье, да? – она подняла взгляд на Амади. – Пробудем здесь до весны, а то и дольше.

- Кое-что переменилось, - он пожал плечами.

- Ты не рассказываешь, что, - посетовала Накато. – Ты никогда на деле не рассказываешь, что собираешься сделать. Только даешь приказы.

- А ты сможешь чем-то помочь мне в осуществлении планов? – он хмыкнул. – Ты можешь что-то мне присоветовать? – проницательно взглянул на нее. – На что я охочусь – ты знаешь. Что касается шагов… мне приходится идти по зыбкой почве догадок, слухов и домыслов. Стараясь не попасть в ловушку. И всегда ли мне это удается?

Накато опустила глаза, не выдержав его взгляда. Да, Амади попал в ловушку, когда они были в Мальтахёэ. И она никак не сумела помочь ему – невзирая на все усилия. Напротив – сбежала, бросив его. Смирилась с тем, что у нее нет выбора. Удрала, чтобы жить самой. На свободе.

А еще колдун, кажется, и сам не знает, что делает. Его поступки продиктованы тем, что происходит вокруг. Во всяком случае, так она поняла его слова о зыбкой почве.

*** ***

- Амулет от злых духов, - пояснил Амади. – Носи и никогда не снимай! Он обережет тебя и от Куруши с Бабатандом, и от любого другого духа, который вздумает тебя донимать. Никто отныне не сумеет подобраться к тебе через мир потусторонний!

- Спасибо, - чуть слышно отозвалась она, надела тонкий кожаный шнурок на шею. – Почему ты мне сразу его не дал? – в душе тлела затаенная обида.

- Откуда я мог знать, что ты кому-то понадобишься? – удивился он. – И потом. Такой амулет вызвал бы подозрения. Да и разбойники могли снять его, прежде чем тебя продать. Так что ничего странного.

Накато кивнула.

- Не снимай его! – повторил колдун настойчиво. – Никогда. Я слыхал – не одной только дохлой домоправительнице есть до тебя дело. Да и дохлый шаман… даже два шамана теперь – едва ли спустят тебе твои выходки.

- Я не хотела приносить тебе беспокойство…

- Ничего, - он кивнул. – Если кто спросит – так и говори: шаман дал амулет от злых духов, чтобы ты не сделалась больше одержимой! И велел носить всегда.

Она кивнула. Так и скажет Рамле, если та снова вздумает отобрать побрякушку у рабыни! Ладно, хоть можно спрятать подвеску под одежду. Да и шнурок невзрачный – совсем не похож на отобранный когда-то ведуньей браслет.

Глава 32

- Что, неохота идти к скотине из чистого шатра? – ухмыльнулась Рамла.

- Госпожа, - Накато чуть не разрыдалась – совершенно искренне: Амади отговорок не примет – она должна остаться в шатре шхарт! – Я ведь привязалась к тебе. У меня никого нет! Другие рабы надо мной смеются, - она жалко шмыгнула носом. – Неужели ты прогонишь меня? Неужели я так провинилась перед тобой?

Она застыла на коленях перед ведуньей – воплощение скорби и страха.

Поистине жалкое зрелище. А может, она ошиблась – и играть на жалости бесполезно? То-то Амади взбеленится!

- Госпожа, я буду делать все, что мне прикажут, - проговорила она. – Я буду исполнять самую грязную работу! Только позволь мне изредка заходить к тебе, чтобы услужить. Я не хочу, чтобы ты про меня забывала.

- Я и не забывала про тебя, - та пожала плечами. – Я знаю твою верность. Вот только больно ты скучна.

- Госпожа! Хочешь, я стану играть тебе на флейте?!

Слова сорвались с языка прежде чем она успела подумать. Но в самом деле: болтовня – не ее талант. А вот играть на флейте она умела. Главное – не увлечься и не выдать, каково ее умение на самом деле.

- Ты умеешь играть на флейте? – искренне изумилась Рамла.

- Я, - Накато запнулась. – Когда я жила в родной деревне, я срывала часто летом стебель тростника. Делала из него флейту и играла… как умела. Но многим нравилось. Мне говорили – красиво, - она смолкла.

- Ты никогда не говорила, - с удивлением проговорила шхарт.

- Так меня никто и не спрашивал, - Накато простодушно захлопала глазами. – Я думала – кому это надо? Да и тростник в степи найти трудно. Но я найду, если ты захочешь!

- А на нгомби ты играть умеешь?

Ох, непростой вопрос! На нгомби играть рабыне, многократно перепроданной, не полагалось. Если та – не рабыня-наложница. Но скажет она нет – и Рамла выгонит ее.

- Немного, - Накато робко опустила взгляд. – Я как-то брала нгомби