Предо мной предстал круглый зал с прозрачными, словно стеклянными, колоннами у стен и выложенным на полу рисунком из темно-синей и золотой плитки: солнце на фоне темнеющего неба и прямые лучи, расходившиеся прямо к хрустальным опорам. А в центре светила вырастал постамент из белоснежного мрамора с завитками знаков, которые были древнее всех встречаемых мною наговоров. Не шло и речи о том, чтобы попытаться их прочитать.

Все это я лишь окинула беглым взглядом — моим вниманием завладел раскрытый фолиант на пьедестале. Объемный, с потемневшими листами и переплетом из темной кожи. Такой древний и излучавший ауру силы, он все же отдаленно напоминал ту маленькую необычную книжку, купленную мной на Земле.

«Залевир». Реликвия-летопись.

Я сглотнула и устремилась к ней. Звуки моих шагов эхом разнеслись по залу, и лишь теперь я заметила, что звон колоколов, сопровождавший меня на всем пути, исчез, растворился в небытии. Потому что я достигла того места, куда он меня так отчаянно звал…

И стоило оказаться ближе, как я заметила кинжал, что лежал сбоку от книги. Тот самый, которым Эрна пыталась убить Златана.

Но каким образом он здесь оказался?

Переведя взгляд на древний фолиант, не рискуя прикасаться к нему, сдула пыль, но страницы оказались пусты. И тут я обратила внимание на белый камень постамента: на нем, под летописью, бала нанесена золотая вязь узоров, напоминавшая магический круг.

«Не медли», — раздался шепот в голове, словно дуновение ветра.

«Да, я все поняла». ­— Я даже ответила ему.

Одной рукой сжала рукоять простого кинжала и без сомнения проткнула лезвием палец другой. Пришлось сделать глубокий порез, чтобы выступило достаточно крови. Символы, что я так отчаянно запоминала, вглядываясь в пергамент во время путешествия, с готовностью всплыли в моем сознании.

Запачкав белый камень кровью, я стала выводить символы, похожие на те, что были начертаны на основании постамента. Один, второй, третий… А когда появился последний знак, не такой яркий, написанный остатками крови, солнце под моими ногами вспыхнуло, заливая все пространство золотым светом, будто погружая окружающую обстановку в небытие. Осталось только сияние, я и светлый силуэт, словно сотканный из облака. Призрачная женская рука поднялась и коснулась моего лба, а в голове яснее и громче зазвучал чужой голос.

— Я привела тебя в этот мир, дитя, и ты доказала, что достойна.

Хора… Сердце набатом звучало в груди.

— Последний важный выбор и последний дар, — продолжала богиня, а я чувствовала, как сильнее туманится разум, будто все происходящее — сон. — Я могу вернуть тебя домой и подарить вторую жизнь.

— Домой? В мой мир? — повторила я, и в душе всколыхнулась надежда.

— Да, — отозвалась богиня, все еще оставаясь расплывчатой, но я чувствовала на себе ее внимательный взор.

Дыхание стало прерывистым, грудную клетку перехватило. Я скучаю. Я безумно скучаю по своему миру. По своему прежнему существованию и спокойной жизни, но в то же время…

— А Златан… И остальные?

— История пойдет своим чередом.

— И многие умрут.

Молчание стало ответом.

Какая высокая цена для собственного благополучия… Я хотела вернуться в свой мир, как и остаться с золотым королем. Случившееся со мной в Залевире стало бы сном, и, возможно, даже забылось бы со временем.

— Вы меня снова проверяете… — произнесла я, не веря, что богиня судьбы исполнит чье-то эгоистичное желание и обречет тем самым своих детей на страдания. Разве все, через что я прошла, не задумывалось ради их спасения?

Я готова была умереть ради Златана, лишь бы он остался жив, неужели она думала, что я пожертвую им так легко?

В памяти вспыхнуло обескровленное лицо, пробуждая новый приступ тревоги.

— Не беспокойся, реликвия не убьет своего владельца. Он будет жив. И твой выбор необходим был тебе самой. Ты сделала его давно, оставалось принять и отбросить все сомнения, — прервал мои метания прокатившийся эхом голос. Хора прочла мои мысли. — Возроди веру, неси мое благословение в себе. Они должны помнить. Не будет нас — не станет их. Даже боги платят свою цену.

Перед глазами предстала картинка: храмы с огромными окнами, залитые светом, и люди. Это замкнутый круг… Драконы своим поклонением даруют силу божествам, которую те после отдают своим же детям. И даже многовековое наказание стало обоюдным.

— Эрна… Что стало с ней? — сухо прошептала я, чувствуя, что конец близок. Не спрошу теперь — и навсегда лишусь возможности узнать ответ.

— Она умерла. Ее судьба была предрешена, — прозвучало отрешенно. — Но ее сущности предстанет еще один шанс все исправить. Таков наш уговор… Пришла пора последнего дара.

Не успела я даже задуматься о значении ее слов, как призрачная рука опустилась с моего лба, вдруг коснулась груди и прошла внутрь. А следом и все облако, из которого состояло тело богини.

Вдох. В груди вспышка слепящей боли, настолько обескураживающей, что я хватаю ртом воздух. Меня бесцеремонно выталкивают из собственного тела, запирая в темной, необъятной комнате, и в следующий миг я окончательно теряю сознание, не зная, очнусь ли вновь.

*** 

Красные луны. Зловещие и предвещающие беду, которой теперь не предстояло случиться. По лесу твердой поступью шла девушка, сжимая в пальцах светло-золотую ткань и опаляя под собой траву. Ее волосы, глаза и тело сияли, намекая на божественную природу существа.

Она приблизилась к мужчине на земле, и отпустила из рук материю, накрыв его тело. Один ее взгляд, и он открыл глаза. Всего лишь воля, а к телу короля вернулась сила…

Златан взирал на богиню в смертном теле спокойно и изучающе. Дар, что позволял видеть драконью душу подданных и силу, заключенную в их сердце, не скрывал и высшую суть.

— Верни ее, — прохрипел он.

— Верну. Но сначала заставь сиять башни, золотой король. Это можешь сделать лишь ты. — Она сделала шаг к стене, что начиналась сразу за деревьями, но перед тем, как окончательно уйти, произнесла: — Помни мой дар и отплати с честью. Второго шанса не предстанет. Заставь башни сиять, Небоскол нуждается в тебе.

Богиня прошла мимо, едва улыбнувшись в ответ на благодарность и больше не оборачиваясь. Приблизилась к барьеру, за которым встрепенулись, вскочили с травы существа. Тьма заполняла их тела — влияние отравленной земли, что искажала саму суть этого мира. Но вместе с тем маленький огонек искалеченной драконьей души горел в их груди.

Девичья ладонь коснулась алой преграды, энергия всколыхнулась, затрепетала и стала исчезать. Прореха расходилась во все стороны от ее руки.

Сомнение, непонимание, тревога отразились на лицах этих израненных детей. Девушка шагнула к ним и взмахнула рукой. Из пальцев ее вырвался серебряный свет, оставивший нетронутым тела, но разрубивший и испепеливший яд в их душах. Напряженную тишину разрезали крики, но вскоре поляна вновь стала безмолвной. Все, кто был по ту сторону стены, лежали без сознания.