И опять Рожков полагает, что все в полном порядке, свидетелимертвы, можно жить спокойно. «Золотой ключ» перейдет в руки младшего братаМалахова, а с ним у Славы великолепные отношения. Так что в жизни Рожкованичего не изменится. Он только не знает, что все его махинации уже почтираскрыты, что Володя жив и что Селезнев и Козлов бегут по следу, как породистыеищейки!

– Ну зачем, зачем было выдумывать историю с твоейкончиной? – заорала я.

– Успокойся, – сказал Володя, – ситуация спереводом меня в общую камеру, а затем с начавшейся там дракой выглядела оченьподозрительно. Федьке сразу пришла в голову простая мысль: Костина хотят убить.Вот тогда-то и придумали план, объявив твоего покорного слугу скончавшимся.

Тут мои нервы не выдержали, по щекам потекли горячие слезы,а изо рта стали вырываться бессвязные слова:

– Как ты мог! Как такое в голову пришло! Господи, дамне сон приснился: ты в простыне пришел, лысый, в терновом венце!

Володька серьезно ответил:

– Представляю, как ты испугалась, мало того что яголый, так еще и без волос! Действительно жуткий сон!

– Я кидалась на всех людей, похожих на тебя!

– Укусить хотела? – с самым невинным выражением налице поинтересовался майор.

Я задохнулась от негодования – ну как можно общаться стаким? Никакой серьезности!

– И на Мишку Козлова зря налетела!

Вовка рассмеялся.

– Да уж, оплевала ему всю машину, признайся, Лампец, утебя в роду были верблюды?

Но меня уже захлестнуло жуткое раскаяние:

– И про Алексея плохо подумала…

Костин развеселился:

– Он рассказывал. Говорит, так глазами сверкала, чтоперепугался до жути. Прикинь, Лешка в Бутырке всю жизнь пашет, бандюганов небоится, а перед тобой спасовал!

– Зачем он вообще приходил?!

– Ну, в первый раз кое за какими моими документами…

– Хорош, однако, следователь, – фыркнула я, –заявился в чужую квартиру, накурил и бросил в пепельнице окурки! И что еговторой раз «в гости» поволокло?

Володя вздохнул:

– Я ему забыл сказать, что у тебя тоже ключики есть, ипро окурки Лешка просто не подумал, он-то считал, что в комнату никто невойдет. Представь, как мужик перепугался, когда ты на пороге возникла! Он ажвещи поронял!

– Какого черта он их брал!

– Так похолодало же! А я в одном костюме. Извини уж,замерз, свитерок и курточку надеть захотелось, – ерничал Вовка.

– Как же я не догадалась, что это Славка!

– Ну, дорогая, не расстраивайся, ей-богу, к такомувыводу прийти оказалось непросто!

– Нет, – твердила я, – ведь я виделастранности. Он ужасно нервничал, когда вез меня в Бутырку, и потом эта поездкак бабке, копать картошку… А еще я звонила ему домой, трубку сняла Лариска инабрехала, что Рожков не приехал, а кто-то в этот момент у них дома слушал нашразговор по другому телефону… Надо же было быть такой дурой!

– Ладно, – хмыкнул Вовка, – не убивайся.Теперь, когда наконец все всем ясно, можно и домой. Надеюсь, к моемувозвращению закололи жирного тельца?

Я молча посмотрела на него. Нет, ты не знаешь всей правды,впрочем, надеюсь, никогда и не узнаешь ее. Во всяком случае, я никогда нерасскажу о родственных связях между тобой и Соней, не обмолвлюсь и о том, чтотвои родители живы. Пусть Вовка по-прежнему считает своей матерью Жанну, аотцом Ивана Костина. Если они сами не открыли ему истину, то я не имею праваэтого делать. И потом, не та мать, что родила, а та, что выкормила. Нет, нехочу класть на плечи друга такой груз, эта тайна умерла.

Домой мы поехали вместе в Вовкиной машине. Перед выездом япозвонила к себе и сказала Кирюшке:

– Мы с Костиным сейчас прибудем, готовьте сюрприз!

– Какой сюрприз? – изумился майор. – Кстати,что ты рассказала детям?

– Ничего, – пожала я плечами. – Всесобиралась открыть им правду про твою смерть, да духу не хватило. Еще хорошо,что Катерине телеграмму не послала. Честно говоря, я решила, что сначала найдунастоящего убийцу Репниной, а потом уж расскажу всем… У меня язык неповорачивался сказать о том, что тебя посадили… И потом, если честно, у меня вдуше жила уверенность – ты жив! Прямо чувствовала это. Я и нашей гостье ничегоне сообщила, чтобы не волновать.

Вовка захохотал:

– Ну, Лампец! Только что ты говорила совсем иное! А какже сон? А прохожий? Налицо полное отсутствие интуиции! И что за гостья у васживет?

Я поджала губы. Ничего не скажу. Пусть испытает настоящийшок при виде Ксюши и своего новорожденного сына, может, тогда поймет, как мнебыло плохо!

Дома я затащила Вовку в гостиную, посадила на диван изаорала:

– Эй, ребята, выводи их!

Через секунду дверь в комнату распахнулась и появиласьживописная группа. Впереди шла Лизавета, неся в руках младенца, завернутого вкружевную пеленку, за ней двигался Кирюшка, он вел под руку принаряженнуюКсюшу. Молодая мать тщательно уложила волосы и даже накрасила губы помадой.

– Вот, – гордо сказала я, – вот наш сюрприз!

Повисла тишина. Вовка и Ксюша уставились друг на друга. Детивыжидательно молчали, даже собаки, понимая важность момента, затихли. Когдапауза слишком затянулась, я решила взять дело в свои руки. Надо же, от счастьяоба главных участника события проглотили языки!

– Ну, Володя, – подтолкнула я майора, –скорей обними Ксюшу!

– Зачем? – неожиданно ответил приятель.

Вот тут я обозлилась по-настоящему.

– Затем, что это твой сын и твоя жена.

– Кто? – продолжал идиотничать Костин.

– Дед Пихто, – взвилась я, – Ксюша, конечно.А ты, Ксюня, чего молчишь, а?

– Я его не знаю, – выдавила из себядевушка, – впервые вижу, это не мой Володя!

– Как не твой?

– Просто, – ответила Ксюша.

– Ничего не понимаю, – заорал Кирюшка, –ничегошеньки!

– Но, – завела я, – как же, ты сама приехала,сказала, Володя ждет!

– Ждет, – со слезами на глазах подтвердилаКсюня, – но это не он!

– Жуть! – взвизгнула Лиза.