Теперь диплом — лишь бумага, которая одной копией на листке А4 и финальным штрихом скоро ляжет на стол Лаврецкой.

Это день я так ждала, но сейчас не хотелось, чтобы он наступал — день, когда мы потеряем Макса.

Вчера мы недолго посидели все вместе, проводили, отпустили Зенфа с одним железным обещанием — он обязательно будет навещать обновлённый «Фогель и Ко».

Мне снова повезло с расписанием 3 июля: защита начиналась только в 12 дня, поэтому с утра я спешила в офис. Дел у меня никаких не было, но я ожидала напоследок увидеть Макса в их кабинете, немного поболтать.

Без стука я зашла в их офис. За своим ноутбуком что-то сосредоточенно печатал господин Брандт, который вчера провожал меня до дома. Никаких излишеств и поспешностей — всё случилось так, словно в мае. Мы всё понимали, но каждый чего-то выжидал. Воспоминания о тяжёлых разговорах, изменах, драках оставались слишком свежи.

Я всё ещё стояла на пороге, не проронив ни слова. Но Вальтер сразу понял, зачем я здесь и к кому я пришла.

Стол Зенфа почти опустел: без привычной горы папок, бумаг, стикеров, исписанным неразборчиво, ручек, один только выключенный компьютер и Крохотулька сиротливо стоял на своём месте, закрывая какую-то бумажку. Я аккуратно взяла в руки зелёного колючего друга Макса и открыла бумагу, на которой было написано «Рите»:

«Рита! Я вчера совсем забыл сказать тебе самое важное. Во-первых, не грусти — у тебя есть Вальтер (поверь, всё у вас будет хорошо!), во-вторых, не заморачивайся с прошлым, ты же понимаешь, о чём я: у тебя есть Вальтер, дубль два.

Чёрт, хотел написать что-то душевное, но опять выходит какая-то лажа! Желаю тебе многих успехов в этой замечательной компании. Помни, опыт — самое главное, что может быть сейчас. И опыт любой. Ну всё, закругляюсь, а то вдруг ты Брандту всю рубашку слезами зальёшь, так и вижу. Даже не думай! Готовься к диплому и не смей возвращаться без пятёрки.

Передавай всем приветы, я всех обнимаю, всех люблю и буду скучать (это можешь оставить в секрете только между нами), обними от меня даже этого развратного чёрта немецкого (ты знаешь, о ком я), если он появится. И… не знаю, как, но поцелуй Крохотульку за меня!

Навсегда и в любой стране,

твой Макс!»

— Вальтер, Макс передаёт вам привет, — еле сдерживая слёзы, тихо сказала я, улыбнувшись Брандту. Даже не заметив, как впервые за долгое время в моей речи проскочило так по-простому «Вальтер».

— Что, уже так скоро заскучал? — засмеялся он.

— Вы едете с нами в аэропорт? — я последовала совету Макса хранить в тайне его тоску по бывшим коллегам.

— Да, конечно, только Лена не сможет проводить — работа, — Брандт поднялся со своего места. — Рита, когда вы едете в университет? Я готов отвезти вас.

— Да, спасибо, — я засунула записку Зенфа в карман пиджака и взяла кактус в руки, — буквально через десять минут.

— Буду ждать вас внизу.

Я вернулась к себе в кабинет, бережно неся Крохотульку. Нашла для него самое видное и удобное место. А письмо Макса положила в блокнот для самых важных записей рядом с той самой запиской Вальтера с фамилиями и письмом, которое он тайно пытался передать мне в книге.

До университета ехали почти молча. Несмотря на покровительственную близость господина Брандта, начало покалывать волнение от выступления перед давно знакомыми преподавателями и однокурсниками. Только на последнем перекрёстке до меня дошло достать и повторить черновик выступления. Название моей работы особо ничего не говорило даже самому Вальтеру. Моя презентация полнилась интересными примерами с переводом, которые я заботливо вывела для своего дипломного стэнд-апа сегодня, чтобы народ в зале не особо скучал.

Непривычно суровая охрана в университете поначалу не хотела пропускать Брандта, недоверчиво глядя на красную обложку его паспорта с золотыми буквами:

EUROPÄISCHE UNION

BUNDESREPUBLIK DEUTSCHLAND

REISEPASS

И только прекрасная Анна Викторовна смогла спасти ситуацию, стоило ей выразительно и негодующе посмотреть на товарищей в форме и шутливо сказала главному:

— Значит, в почти двести стран немецкий паспорт даёт ход, а в наше заведение — нет?

Видно было, Литвиненко сама волновалась перед нашими выступлениями, поэтому не обратила на нашу сладкую парочку особого внимания и не стала задавать вопросы Вальтеру: зачем приехал, что хотел… Она только окинула нас подозрительным взглядом с лёгкой улыбкой, едва господин Брандт выпустил мою ладонь из своей крепкой руки.

Но только мы подошли к просторному кабинету, Анна Викторовна отвела Вальтера в сторону и с самым обеспокоенным и важным видом что-то говорила ему. Как оказалось, она пригласила нашего крупного специалиста поприсутствовать на ответственном мероприятии.

Как бы мне ни хотелось быть рядом с Вальтером, я устремилась к Лолите. Она снова была похожа на мою весёлую подругу, которая оставалась всего в одном шаге, чтобы кинуть вымученный диплом родителям и полностью заняться любимым делом. Она сразу поняла, чтомойВальтер здесь, но времени для болтовни не было. А я пообещала познакомить их как-нибудь потом.

Меня внимательно слушали, за моей презентацией следили — и местами, как я и задумывала, — с интересом и улыбками после забавных примеров. Ожидаемо, что пытливых и даже каверзных вопросов мне досталось больше всего. Только я хотела оставить трибуну, как Анна Викторовна указала рукой на господина Брандта:

— Маргарита, для вас есть вопрос из аудитории.

— Да, конечно, — я немного стушевалась, не представляя, что можно ожидать от Вальтера.

Все присутствующие смотрели только на него. Вряд ли кто-то, кроме нас с Лолой и Литвиненко, понимал, что этот представительный господин забыл на рядовой защите дипломов на самом обычном студенческом факультете.

— Маргарита, — начал господин Брандт тем самым глубоким мягким голосом на русском, — у вас уже есть какие-то планы развития данной работы? Возможно, написание научной статьи на немецком?

Те вопросы, что несколько минут назад прозвучали от членов комиссии, по сложности не шли ни в какое сравнение с вопросом Вальтера. Что он хочет от меня услышать? Зачем ему это? Но я скоро подобралась:

— Думаю, что в ближайшем будущем я могу оформить данное исследование в виде статьи для соответствующего издания, но в перспективе у меня совсем другая практическая работа…

Я перевела взгляд на улыбающуюся Лолу и увидела, как она, прижав кулачок к груди, показывает мне «класс».

Сразу после защиты диплома и объявления оценок мы с Брандтом умчались в аэропорт провожать нашего Макса. Я настолько боялась опоздать, что даже не стала пытать Вальтера, отчего его так заинтересовало будущее моей работы.

Скорее же, скорее! Я не замечала, ни отвратительной погоды, ни того, как много людей столпилось в зале, мы спешили к Доре и менеджеру Андрею, которых уже успели увидеть впереди среди полчища встречающих, провожающих и улетающих.