сказал Сен-Контесту, что никакого англо-русского соглашения о субсидиях нет. Француз ответил, что если бы Пруссия вследствие такого соглашения была действительно атакована Россией под предлогом помощи Ганноверу, то она могла бы рассчитывать на поддержку Франции. Фридриху хотелось — ему было просто необходимо — получать такого рода сообщения, в которых между строк говорилось бы о франко-прусском взаимопонимании. «Recht! Sehr gut!»[179] — написал он на полях.

Его трагедия заключалась в том, что он в это верил.

Глава 11

КАДРИЛЬ ПОД ОТДАЛЕННЫЙ ГРОМ ОРУДИЙ

Фридрих в определенных ситуациях приходил в совершенно недипломатичную ярость. Его гнев вызывало все, что он мог счесть обидным для чести семьи, в равной степени его раздражал любой чиновник, злоупотреблявший своими обязанностями и положением, причем не имело значения, является он служащим Фридриха или какого-либо иного монарха. Такой случай произошел в октябре 1754 года — незначительный сам по себе, но очень показательный с точки зрения того, как он вел дела.

Барон фон Зекендорф, главный министр маркграфа Ансбаха, зятя Фридриха, написал министру Фридриха, Подевильсу, возмущаясь финансовыми злоупотреблениями и долгами другого зятя Фридриха, маркграфа Байрейта. Они находились в ссоре, и в письме содержался намек на то, что Фридрих как глава Бранденбургского дома, к которому оба принадлежали, мог бы помочь поправить дела.

Подевильс доложил обо всем Фридриху в осторожных выражениях. Если правда, что Байрейт растрачивает семейные и государственные средства, то это, видимо, не может совсем не касаться короля. Но король может пожелать остаться в стороне. Какова будет королевская воля?

Ответ Фридриха был очень резким. Он изумлен нелепостью письма Зекендорфа. Большая наглость говорить о злоупотреблениях Байрейта, учитывая, что Ансбах сам является почти банкротом. Этот мерзавец Зекендорф — который был племянником старого врага Фридриха по «английскому марьяжу», — пытается посеять рознь между двумя маркграфами, да еще вовлечь короля в свои жалкие козни. Хотел бы Фридрих, чтобы Ансбах узнал, каков на самом деле Зекендорф! В заключение — указание Подевильсу: «Пошли ему копию этого письма». Подевильс так и сделал, искренне посоветовав адресату более не поднимать этой темы! Фридриха никак нельзя обвинить в том, что он прячется за спины своих чиновников. Это дело его особенно возмутило, потому что касалось Вильгельмины, у которой он недавно гостил несколько дней. Она была нездорова, ей требовалось для лечения ехать в Авиньон, а в письме Зекендорфа содержались инсинуации по поводу расточительности в ее доме, разгневавшие любящего брата.

Были и другие, более мелкие раздражители: молодой потомственный принц из Гессен-Касселя, зять Георга II, стал католиком, что могло только порадовать Вену. Основная же часть переписки Фридриха в конце 1754 года была оптимистична. Он получил информацию от Книпхаузена, что посол имел беседу с новым французским министром, Руайем. Фридрих направил ему благожелательное письмо, в котором содержалось нечто похожее на совет. Он выражал надежду на то, что французы не будут уступчивы в отношении своих американских владений, — когда британский флот с подкреплениями выйдет в море и достигнет того континента, французам едва ли удастся там удержаться! Это было нейтральное, но скорее дружественное но отношению к Франции письмо. Когда Фридрих 28 декабря 1754 года написал, для информации Руайя, жалуясь на Австрию, он мог рассчитывать — почти надеяться, — что найдет сочувствие.

Начало нового, 1755 года совпало со смертью султана и с опасностью восстаний на Балканах. Фридрих надеялся, что разногласия между Францией и Британией смогут разрешиться мирным путем, но если война между ними неизбежна, то лучше пусть она начнется сейчас, пока Австрия переживает затруднения в связи с переменами в Константинополе, а не когда она освободится для проведения отвлекающих маневров. Он имел в виду — лучше для Франции. Отвлекающие маневры со стороны Австрии вероятнее всего вовлекут в войну Фридриха — на стороне Франции. Король направил новые коды и приказы командующему войсками в Глаце, де ла Мотт Фуке, и дальнейшие секретные инструкции для применения во время войны командующим прусскими войсками в Швейднице, Нейссе, Козеле, Берге, Бреслау и Глогау. Возможно, он умышленно много писал о франко-британском соперничестве в отдаленных землях и об отношениях Австрии и Турции, но мысли его всегда оставались с Силезией, Одером и Эльбой. В Константинополь же был направлен эмиссар, чтобы прозондировать в Порте возможность подписания оборонительного и торгового договора между турецким правительством и Пруссией.

В феврале 1755 года Фридрих написал своим послам в Лондоне и Париже, что он ставит десять к одному на то, что между Британией и Францией разразится война, возможно, непреднамеренная, и, видимо, она ограничится операциями на море. Иногда он называл войну неизбежной и делал расчеты, как она будет’ развиваться. Причиной войны станет морское и торговое соперничество, а также колониальное господство в Америке и Индии. Прусский король прекрасно знал количество кораблей, которые может выставить каждая из сторон. Это — и деньги — будет решающим фактором. Его симпатии принадлежали Франции.

Британия, полагал Фридрих, склоняется к войне. Британские предложения, насколько он о них знал, казались явно неприемлемыми, на это и был сделан расчет. Он надеялся, что Франции удастся достичь соглашения с Испанией, — ей не нужен рост мощи Британии в Америке. Фридрих всеми силами хотел избежать подозрений, что он подливает масла в огонь. Тем не менее теперь он писал о войне как об очевидном деле. 5 апреля в письме к Клиннраффену, в Вену, Фридрих предположил, что король Англии и его министры попытаются превратить военные действия в масштабную войну. Британская политика нацелена именно на такое развитие событий и на максимально широкую коалицию против Франции. Он уже давно это предвидел. Германским монархам предлагались субсидии, денег им, как правило, не хватало, и они были готовы принять разного рода предложения. Фридрих всегда был в курсе событий. Война становилась неизбежностью.

Насколько он ее желал? Здравый смысл говорит о том, что не желал вовсе. Близилось время возобновления франко-прусского договора, и если война между Британией и Францией распространится на Европу, то французы скорее всего будут давить на него; он начнет военные действия против Ганновера, которые почти наверняка означают вступление в войну России, а это не предвещает благоприятных перспектив для Пруссии. Когда Руай поднял вопрос о наступлении на Ганновер в случае войны, Фридрих направил ему обескураживающий ответ. О таких операциях, заявил он, легче говорить, чем их осуществлять. В Курляндии, на границе с Пруссией, стоят 60 000 русских солдат, в то время как Саксония — ее южный сосед — имеет договоренность с Британией, не говоря уж об Австрии.