— Это она — самозванка! — воскликнулаЛеокадия.

— Это ты так считаешь, — махнул рукой Стас. —А она — наоборот. Но я объяснил ей наше единственное условие: большеникаких подобрений и не мешать нам снимать чары, и она согласилась считать тебясвоей полноправной представительницей на других планетах. Короче, потом она всеэто как-нибудь официально оформит, а сейчас надо делать ноги, пока вы нечаянногде-нибудь не встретились и не слиплись.

— И она ни разу не выразила сомнения насчет такогорезкого изменения политики? — спросила Леокадия. — Не попыталась протестовать?

— Да какие протесты?! Эта ду… Ой, извини, принцесса.Эта бедняжка была готова на все.

— Ну что ж… — сказала принцесса. — Хоть мне иприскорбно слышать о том, как легко, оказывается, сломить меня в неволе, но всек лучшему.

— Я думаю, тебя… Ее никто не сломил, — сказаля. — Просто у нее было время подумать, посмотреть на все со стороны,находясь не наверху, а в самом низу. Она просто стала мудрее.

— Ну-ну, — поджала губы принцесса.

— Да не обижайся, — сказал я. — Ведь и тысейчас улетаешь отсюда, чтобы делать все против своей прежней политики, вовсене потому, что тебя сломили.

— Ты прав, — тут же легко согласилась она.

— Стас, браток, а ты поговорил с пленницей про корабльна Землю? — спросил Смолянин.

— Подожди, милый, — сказала Леокадия, томно глянувна него. — Я думаю, нам все-таки лучше обратиться к злувам. Не надо лишнийраз привлекать к себе внимание. Покинем планету как частные лица.

— А что делать с Перископовым? Неужели оставим так?

— Это — не наша забота, — покачала головойпринцесса. — Уверяю вас, ОНА о нем позаботится.

Спустя еще каких-то два часа в компании Хру'Нестора,Хру'Наума и Хру'Кагана мы мчались к Земле, распевая:

Мы свое призванье не забудем,

Смех и радость мы приносим людям!

Нам дворцов заманчивые своды

Не заменят никогда свободы!

Не заменят никогда свободы!

Ла-ла, ла-ла, ла-ла…

Йе-йе!

Мы так боялись из-за какой-нибудь глупой накладки упуститьнашу неожиданную удачу, что не стали задерживаться ни на миг и не взяли сЛеокады ничего. Улетали так же налегке, как и прибыли. Принцесса слегкарасстраивалась от этого, ведь ей пришлось бросить множество дорогих и любимых сдетства вещей. Но тогда она прижималась к Смолянину и спрашивала:

— Милый, я же все правильно сделала, правда?

— Да без базара! — восклицал тот, поглаживаяперепонкой ее волнистые волосы. — Правильнее некуда.

И она успокаивалась.

…Мы все вместе сидели в гостиной корабля в креслах вокругстола. Был вечер.

— Нам будет хорошо? — спросила Леокадия Смолянинатак, будто была не владычицей грозного мира, а совсем маленькой девочкой.

— А что ты теряешь?! — цинично заявил тот. —Не понравится со мной, вернешься на Леокаду, слипнешься со своей копией, и подипотом разбери, где ты, а где она!

— Но я ведь не захочу вернуться? — продолжаласюсюкать девушка, видно, долгие годы обделенная лаской.

— Не захочешь, не захочешь! — уверенно воскликнулСмолянин. — Я тебе такое покажу! Такого тебе никто больше не покажет!

И он, хитро улыбаясь, постучал свободной рукой по крышкеприхваченного с Земли чемоданчика, который теперь снова везде таскал с собой.

Мы со Стасом молча наблюдали за этой идиллией, и нам совсемне хотелось вмешиваться и нарушать ее.

Рядом с Кубатаем стоял открытый сундук, доверху набитыйдетским бельем, и здоровенное голубоватое в крапинку яйцо лежало на нарядныхтряпочках сверху. Мечтательно разглядывая его, джигит тоже все время молчал.

Переглянувшись со Стасом, мы подумали, по-моему, об одном итом же: как все-таки хорошо, что мы нашли их. И вовсе не только потому, что онипомогли нам, но и просто потому, что все эти годы мы очень по ним скучали.

Неужели наши приключения снова подходят к концу, и нам опятьпредстоит расставание?

Минут через пятнадцать к столу подсели злувы: всенеобходимые расчеты были выполнены, программа полета задана и теперь они былисвободны до самой посадки — до завтрашнего полудня.

Хру'Каган, я его узнаю по бежевому пятнышку на пятачке,качнул ухом и сказал:

— Хорошо, что матушка не знает, что я лечу на Землю.

— Почему? — поинтересовалась принцесса.

— Там у них, в стране под названием Эквадор, водитсяудивительной красоты черная свинья. Я с детства ею бредил. Мама очень бояласьза меня, сестре жаловалась… А мне бы хоть одним глазком взглянуть.

— А у вас со свиньями… Э-э… — не зная как сказать,протянул я, вспомнив странные отношения сфинксов с кошками.

— Ничего! — воскликнул Хру'Нестор. — Ни вкоем случае! Как вы могли подумать?! Мы относимся к ним как к идеалу, как кнесбыточной мечте…

— Почему мечте? — удивился Стас. — Летите наЗемлю, вывозите, сколько хотите. Стадами. Люди с удовольствием обменяют их напродвинутые технологии и всякие полезные штучки…

Хру'Нестор захрюкал и запыхтел от возмущения, и его выручилХру'Наум:

— Если вам действительно интересно, я объясню вамнепростую ситуацию со свиньями…

Нам, конечно, было интересно, и вот что он нам поведал.

Свиньи и жители Соло — никоим образом не родственники.Внешнее сходство — чистейшая случайность. Но с эстетической точки зрениязлувов, земные свиньи — существа буквально идеальной красоты. Прямо-такизлувские эльфы. Особенно самки: утонченные и миниатюрные, не испорченныецивилизацией и интеллектом.

Когда леокадийцы впервые в качестве шуточного подарка привезлиправителям Соло небольшое стадо земных свиней, представители правящей верхушкипередрались из-за них и растаскали по своим жилищам.

Это вызвало в обществе злувов бурю. В свиней влюблялись. Ихбезмозглым поведением возмущались. Их жалели и ненавидели… Но главное, народокончательно возненавидел правительство. Тогдашний президент Соло обнаглел дотого, что попытался провести закон, позволявший, во-первых, жениться на земныхсвиньях, во-вторых, иметь неограниченное количество жен. Вот тут-то и случилсягосударственный переворот со сменой общественной формации.

Во время переворота свергаемая верхушка во главе снегодяем-президентом пыталась спастись, держа свиней заложницами. Операцияназывалась «Обмен заложниками», но обмена не произошло. Прекрасные хрюшки погибливместе с хунтой.